Казаков помолчал, прислушиваясь к
своим ощущениям, и помотал головой.
- Грог, говоришь? Нет, это мимо.
Сейчас бы чего покрепче, а местный колорит оставим на завтра.
«На завтра» - в этом и заключалось
сейчас то, что не давало ему покоя. Оказаться в чужом городе или в
чужой стране – подобным москвича, выходца из 2024-го года удивить
трудно – но сейчас-то он в самом настоящем другом мире! И то, что
он выглядит местами знакомым, местами же чужим, загадочным, никак
не добавляло Казакову душевого спокойствия. Легко сказать -
«оставим на завтра»… а что будет, завтра-то? Конечно, именно водка
(ну, или любой достаточно крепкий горячительный напиток) была в
такой ситуации жизненной необходимостью.
- Тогда ром. – предложил Сергей,
уловивший смысл душевных терзаний спутника. - Чёрный, не хуже
ямайского – шестьдесят оборотов гарантировано!
- Другое дело! – Казаков оживился. –
Ром подойдёт. Только вот это… - он с отвращением поддал ногой
чемодан, - с собой тащить прикажешь? Ещё и сопрут, знаю я эти
таверны…
- Зачем? – удивился Сергей. -
Попросим мастера Валу отправить багаж ко мне на Смородиновый, а
сами – к тётушке Гвинкль.
- Ну, как скажешь. - Казаков стёр с
пластикового бока чемодана след подошвы.– Договаривайся тогда и
пошли, покая тут совсем крышей не поехал…
Он дождался, пока Сергей обменяется
несколькими фразами с капитаном «Квадранта» (разговор шёл на
местном языке, но по жестикуляции набежавшего рыжего боцмана
Казаков догадался, что речь идёт об их багаже), поднялся, кряхтя, с
монументального чугунного кнехта, вкопанного в землю у края
пристани, и вслед за спутником пошёл вдоль по улицы. Она носила
оригинальное название «Припортовая», и Казакову приходилось
внимательно смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в следы
жизнедеятельности местного общественного и грузового транспорта.
Раза два он едва не полетел с ног - булыжники, которыми была
вымощена улица, были округлыми, выпуклыми, разного размера, отчего
каждый шаг приходилось рассчитывать, чтобы не споткнуться самым
унизительным образом. Передвигаться непринуждённо по таким мостовым
– это особое искусство, к которому Казаков в последний раз прибегал
в начале нулевых, в Риге – или там камень был всё-таки тёсаный?
- Может, подыщем тебе трость? –
предложил Сергей. – Такую, знаешь, чёрного дерева, с костяной
рукояткой. Есть тут подходящая лавочка - там и трости с клинком
имеются, и даже с фляжкой в шафте!