— Да блин! — взвыл Астарот. — Да если моя мама опять нас тут
застанет, она мне голову открутит!
— Ой, да зачем тебе голова, Астарот, ты все равно ей не
пользуешься... — пробурчал с дивана рыжий Бельфегор. Хм,
смотрите-ка, я уже начал запоминать клички этих волосатиков. Или...
Или я их и раньше помнил? Кто я вообще такой?
Воспаленное сознание подсунуло мне видение катящейся по полу
ночного клуба гранаты и сморщенную рожу престарелого рокера. Или
это мне приснилось? Кто я вообще такой?
Так, стоп. Я Владимир Львович Корнеев, позывной Камыш. Год
рождения — одна тысяча девятьсот семьдесят третий, возглавляю
охранное агентство «Лев». Но тогда почему...
Я тряхнул головой. Внутри черепа взорвалась боль, перед глазами
заплясали цветные пятна, по щекам хлестнули длинные патлы.
— Где туалет? — промычал я, поднимаясь на нетвердо стоящие ноги.
Так, на мне тоже серые джинсы. На которых черной ручкой нарисованы
всякие сатанинские символы. У нас в аду униформа такая?
— Ты дурак что ли, Велиал? — Астарот, оставивший меня и еще двух
своих гостей на время в покое, собирал валяющиеся по всей квартире
бутылки.
Да уж, в хрущевской смежной двушке выбор невелик. Направо — в
крошечную кухню, налево — в крошечный же коридор. А там дверь. А за
дверью — совмещенный санузел, кошмар любого социопата.
Я сел на низкий неудобный унитаз. Острые колени оказались где-то
в районе подбородка. Если бы башка так не трещала, я бы,
наверное... Я бы что? Охренел? Офонарел? Заорал от ужаса?
Мысли ворочались в голове, медленные, тупенькие и толстые.
Больше одной за раз у меня в черепе не помещались. Надо бы
посмотреть в зеркало, но как-то очково. Понятно уже, что я ничего
хорошего там не увижу, судя по рукам и ногам.
А может это сон просто? Или может я в коме? Ну мало ли, выжил
после взрыва гранаты, сейчас валяюсь на аппарате, вот мне и
мерещится... Всякое. Я в тот раз когда с трубкой в легких
проснулся, мне тоже всякая дичь мерещилась.
Ага, выжил. Подо мной РГД взорвалась, как бы я выжил? Терминатор
я что ли?
Ладно, фигли тут? Три-два-один, пошел!
Я поднялся, покачнулся от такого резкого движения, схватился за
раскаленную трубу полотенцесушителя. Ощутил под пальцами
шероховатую поверхность облупившейся краски.
Глянул в овальное зеркало над раковиной. Память услужливо
подсказала, что у бабушки было такое же. Из-за стекла на меня
смотрел субтильный сутулый подросток с длинными спутанными
волосами. На черной футболке кривая надпись «Ангелы Сатаны».
Нарисовано белой краской. Лицо... Ну, обычное, хорошо хоть не в
прыщах. Глаза — серые, нос длинноват, но... Да хрен знает. Лет
наверное... шестнадцать-семнадцать?