— Эх, Палицкий, никогда не думал, что
буду носить тебя на руках, — усмехнулся я и пополз вверх по
стене.
Я был уверен, что они даже не
додумаются искать нас на крыше, поэтому у меня был шанс уйти
незамеченным вместе с этим никчемным человечишкой. Быстро
добравшись до крыши, бросил сопящего Палицкого за перила и, тяжело
дыша, огляделся.
— Забегали, муравьишки. Знаете, что с
Пауком вам не справиться, — улыбнулся я и накрыл себя
Наваждением.
Я прикрепил Палицкого паутиной-лассо,
чтобы он не свалился с крыши и, цепляясь липкой паутиной, побрел
искать путь к отступлению. Однако к дворцу без конца подъезжали
машины и подбегали люди. Я чувствовал, что концентрация магии во
дворце и вокруг него очень быстро растет – прибывают все новые и
новые маги. Даже один с высшей категорией. Интересно, кто это?
Обойдя здание по периметру, я понял,
что незамеченными уйти не удастся. Даже если накину Наваждение.
Все-таки я имел дело не с обычными людьми, а с магами, поэтому была
большая вероятность, что некоторые из них тоже умели включать
«другое зрение». И тут я заметил, как двое магов стояли поодаль и
что-то обсуждали, показывая на крышу.
— Чёрт возьми! — выругался я. —
Придётся возвращаться.
Я быстро вернулся к притихшему
Палицкому и, накрыв нас Наваждением, полез обратно в комнату. Пожар
уже потушили, везде были лужи и прожжённые дыры. Я сначала думал
остаться здесь и дожать Палицкого, но потом вспомнил, как ходил в
винный погреб, когда под видом работника помогал служанке
откупорить бочонок.
— Идеальное место для допроса без
свидетелей, — порадовался и, спрятав нас под Наваждением в виде
вазона с пальмой, потащил Палицкого к погребу.
Два раза чуть не попались, потому что
я забывал, что вазоны не ходят, но все слишком были озабоченный
появлением Паука и пропажей Палицкого, поэтому не обратили
внимания.
Благополучно добравшись до винного
погреба, я привалил большую бочку с вином к двери с помощью
паутины-лассо и снял удушающую с Палицкого. После столь длительного
воздействия паутины, а также нервозного состояния, Палицкий просто
лежал и безучастно смотрел перед собой. Чтобы привести его в
чувство, я снял деревянный ковшик со стены, набрал вино из
ближайшего бочонка и поднес к его губам. Тот не стал отказываться и
с готовностью открыл рот.