-
Крапива! Эй, что прячешься?! Крапива! - Подруга бросилась к ней прямо через
смородину, с треском ломая кусты. – Ох, где это ты так?!
Ласса
сызмальства была не то до одури честной, не то такой же глупой. Вот и нынче
девка заголосила так, что проще было сразу все Тяпенки созвать полюбоваться.
Крапива приложила палец к губам, тихо, дескать.
-
Что? – во весь голос удивилась подруга. – Где одёжу попортила, спрашиваю! Али
обидел кто?! Али… с молодцем миловалась?
Нет
уж. Эту, пока не расскажешь, не угомонишь. Травознайка потянула Лассу за рукав
и с нею вместе схоронилась в пышных зарослях. Осмотрела с ног до головы и
велела:
-
Платок дай – срам прикрыть.
Подруга
не пожадничала. Тут уж вся в мать: Свея тоже наперво о деревне заботилась,
опосля уже о себе. И никто не мог попрекнуть, что Матка нажила своё добро
обманом.
-
Случилось-то что?
Крапива
завернулась в платок заместо рубахи. Издали вроде ничего…
-
Пошла за травами, да попался сорняк приставучий, - процедила она сквозь зубы.
-
Это что же за сорняк такой, что всю одёжу тебе попортил?
Ласса
подняла с земли лоскуток, прежде бывший вышитым рукавом, и подала подруге.
Подала осторожно, чтоб не коснуться пальцев. В Тяпенках-то Крапивин недуг не
для кого не секрет. Крапива вздохнула и села. Обняла колени и с трудом подавила
всхлип.
-
Только никому!
-
Никому! – пообещала Ласса.
-
Даже мамке! Мамке – особенно!
Маткина
дочь закусила русую косу от волнения.
-
А ежели спросит?
Крапива
равнодушно пожала плечами.
-
Тогда не расскажу.
Только
многолетняя привычка удержала Лассу и не позволила вцепиться подруге в плечо.
-
Никому! – побожилась она и положила на язык щепоть земли в доказательство.
-
Княжич ваш… Я в поле была, он мимо ехал с дружиной. Ну и… загорелось ему…
Ласса
ахнула.
-
И он тебя?!..
Улыбалась
Крапива неумело, и улыбка её обыкновенно больше пугала. Так случилось и в этот
раз.
-
Куда ему.
Ласса
побледнела.
-
Ты – его?!
-
Сам виноват.
-
Крапивушка, милая, да ты что?! Как так-то?! – Ласса вскочила, и пришлось дёрнуть
её понёву вниз, чтоб девка не помчалась к мамке немедля.
-
Ты побожилась! – напомнила Крапива.
-
Матушка всё одно прознает! Как так-то… Мы же его… и мёдом, и пирогом мясным…
-
И тобой, - напомнила Крапива.
Ей
всеобщее желание Тяпенских угодить княжичу было что кость в горле. Накормить,
напоить, девку под него подложить… Да не какую-нибудь, а вот эту вот дурёху,
что супротив мамкиного слова нипочём не пойдёт. Ишь, королевич нашёлся! Оттого
травознайка на пир не явилась, хоть и звали. Она шляхов, что каждую осень
приезжали за данью, тоже не любила. Но те хотя бы девок против воли не трогали
– не по ихним правилам такое. А Срединники, как приезжали, после себя оставляли
девиц с красными от слёз глазами. И все ведь опосля к Крапиве на поклон шли –
просить вар, чтобы не случилось чего.