Я схватил идиота за локоть, дернул к
себе и зашипел, морщась от запаха перегара:
— Быстро сворачивайте свою
демонстрацию, а то я вам кости переломаю. Сейчас вы все трое
заткнетесь, побросаете свои булыжники и в уголке будете культурно
дожидаться жандармов. Тебе понятно?
Оборотень снова икнул, злобно
уставился на меня и зашевелил губами. Отравленный алкоголем мозг
принялся за новую задачу: выудить какой-нибудь остроумный ответ из
недр своего словарного запаса.
— А пошел ты, — наконец, блеснул
оборотень изобретательностью.
— Это ты зря.
Придурок замахнулся камнем,
намереваясь расквасить мне нос, но я перехватил его руку и резко
вывернул. Тот взвыл от боли. Второй вервольф кинулся ко мне, но
согнулся пополам, когда я зарядил ему воздушным кулаком в солнечное
сплетение. Третий тоже решил поддержать товарищей, но только
морально, так что по улице разнесся пьяный вопль: «Долой
Императора!»
Из-за угла послышался топот копыт и
полицейские свистки. Жандармы. Надо же, как быстро. Впрочем,
кажется, у них участок где-то рядом.
Оборотни тоже обернулись на звук.
Тот, кого я приложил Силой, поднимался с земли, волчонок с
вывихнутой рукой злобно зыркал на меня, но не лез. Их товарищ
оказался самым сообразительным из троицы и попытался удрать, но
дорогу ему перегородила вторая полицейская карета, вывернувшая
из-за угла. Из нее выпрыгнул человек в форме.
— Что здесь происходит?
— Хулиганят. — Я обвел рукой всю
троицу. — Пьяные молодые вервольфы, орут, буянят, разбили стекла.
Слушайте, офицер, я понимаю, что это не мое дело, но, может, замнем
все по-тихому?
— Вервольфы? — Жандарм грязно
выругался. — Вот ведь твари блохастые! Я говорил, не надо было
пускать их в наши города. А ну иди сюда! — Жандарм грубо дернул
того, кто пытался удрать, за руку. — Ребята, вяжите этих троих и
везем в участок.
С другой стороны улицы мелькнула
вспышка. Я повернул голову. Один человек стоял за высокой треногой,
другой что-то быстро строчил в блокноте. Журналисты, черт бы их
побрал. Надо же, как удачно, спокойным вечером на тихой улице вдруг
оказалась компания тружеников пера, еще и с треногой. Наверное, они
каждый день с ней так прогуливаются.
Я отошел, наблюдая, как полиция
заламывает руки вервольфам. Вокруг уже собралась приличная толпа.
Мой план замять дело сорвался, да и был, по сути, неосуществим. Уже
завтра новость об этом происшествии попадет во все газеты.