— Правда, красиво?
Кузен безразлично оглядел полотно, на
которое я указывал, и вежливо улыбнулся.
— Да, очень.
Я вздохнул.
— Да ну тебя, ничего ты не поминаешь
в искусстве. Пойдем побродим вокруг, все равно делать нечего.
Мы неспешно обошли зал. Не сказать,
чтобы меня очень интересовала живопись, но дурацкие разговоры,
которые вели собравшиеся аристократы, интересовали еще меньше. Надо
отдать должное Долгоруковым полотна здесь были собраны и правда
потрясающие. Не такие, конечно, как мой «Черный куб», но все
же.
— Смотри! — Кузен вдруг оживился. —
Какая красота!
Я повернул голову, радуясь, что
некромант наконец-то приобщается к прекрасному.
— Ты имеешь в виду вон тот портрет
девочки с абрикосами?
— Нет, туда смотри. — Игорь досадливо
махнул рукой.
— Ааа. Вон тот пейзаж?
— Да нет же!
Я, наконец-то, понял, о чем говорит
кузен.
— А, ну да, гора из черепов. Кто бы
сомневался, что тебе понравится.
Вдруг все головы вдруг повернулись к
дверям. Причем мужские сделали это с особенным энтузиазмом, что
сразу навело меня на мысль о княжне Мирославе. Но я, к сожалению,
ошибся.
В зал энергичным шагом зашла Анна
Блэйд в струящемся алом платье. Тоже неплохо, конечно, с ней хотя
бы поболтать можно. Вид у вервольфа был до крайности
сосредоточенный, словно она явилась на светскую вечеринку не ради
веселья, а по рабочей необходимости. Выражение лица выдало бы Блэйд
с головой, если бы она всегда так не выглядела.
Анна подошла, коротко поздоровалась с
нами и удалилась куда-то в противоположный конец зала. Очевидно, по
очень важным делам.
Прошло еще минут пять, и лицо Игоря
вдруг осветилось, как лампочка. В зал входили Настасья с
папашей.
Девушка в черном (кто бы сомневался)
платье с серебряной нитью выглядела прелестно. Заметив Игоря, она
скромно потупила глаза. Папаша Сокольский вышагивал рядом с ней
настолько важно, словно именно ему принадлежала усадьба
Долгоруковых и еще пара гектаров леса неподалеку. Завидев кузена,
он засиял точно так же, как и Игорь. Этими двумя можно было
спокойно осветить полгорода.
— Здравствуйте, граф, здравствуйте,
сударыня. — Я обменялся рукопожатиями с Сокольским и поцеловал
ручку Настасье.
После короткого приветствия Игорь,
Настасья и папаша плавно двинулись в противоположный конец зала.
Причем папашу парочка очень старалась потерять по дороге, но он
следовал за ними, как приклеенный. Я решил не становиться четвертым
лишним и не идти за ними, отговорившись тем, что хочу еще поизучать
роспись на стенах.