Наконец, в дверях появился сам князь
Долгоруков с братом. Значит, все гости наконец-то прибыли. Неспешно
переговариваясь, мы прошли в банкетный зал, где уже был накрыт
стол.
Меня усадили между седой
респектабельной дамой и какой-то пухленькой графской дочкой. Я
испугался было, что она, как и большинство, сочтет меня завидным
женихом и попытается строить глазки. Но у юной девицы нашлось
гораздо более интересное занятие, чем заигрывание с симпатичным
кавалером — еда. Я даже умилился, глядя, с каким аппетитом девушка
поглощала четвертый по счету пирожок. Интересно, дядюшке молодая
невеста не нужна? Они могли бы сойтись на почве общих
интересов.
Выбор блюд, кстати, был роскошным.
Подавали не просто несколько видов рыбы, птицы и дичи, как в
обычных аристократических домах. На столе у Долгоруких было
запечено, зажарено, сварено и замариновано все, что летает, бегает,
прыгает, плавает, ползает и даже то, что ползать особо не
собиралось. Я заметил блюдо с улитками, лягушачьи лапки и даже
каких-то тараканов, крайне неаппетитных на вид, но быстро
разлетевшихся. Дядюшку бы сюда. Хотя, пожалуй, из такого
гастрономического рая барона Лазарева пришлось бы выкатывать на
тележке.
Во главе стола, разумеется, восседал
сам Долгоруков с братом. По бокам от них расположились князь
Шереметьев с Антониной и Волконский, рядом с которым сидела Анна
Блэйд. Волконский-старший и глава Тайной Канцелярии неприязненно
друг на друга поглядывали. Интересно, когда Император задавал князю
взбучку за художества отпрыска, Анна в этом как-то участвовала?
Взятый в окружение разнообразными
закусками, я тщетно пытался решить, с какой именно начать.
Попробовать хотелось все, кроме разве что самых экзотических блюд,
но в мои планы все-таки не входит несварение желудка. Тем более,
что занять время разговором не вышло — бабуля слева оказалась на
редкость необщительной. Более того, старая кошелка смотрела на меня
так, словно я очень ей не нравился. Хотя, похоже, ей вообще никто
не нравился, и особенно ее муж, сидящий рядом с ней. У усатого
господина во фраке, мелкого графа какого-то там, был вид человека,
виноватого во всех бедах мира. Причем виноватого просто по
определению, уже самим фактом своего существования.
— Федор Иванович, будьте так добры,
передайте мне соль, — высокопарно процедила старушка. — Да не ту!
Федор Иванович, вы что, хотите загнать меня в могилу?