Мы с брательниками рухнули в
зарослях, прикрывшись сверху тряпьем для хоть какой-то защиты от
комаров.
- Видел, как сегодня на привале
Добран пытал пленного галинда? - спросил улегшийся рядом со мной
Тороп.
Лучше бы мне такого и не видеть
вовсе, подумал про себя. Добран своему имени абсолютно не
соответствовал, в свете творимых им зверств оно воспринималось как
насмешка. Но, чтобы быть до конца объективным, следует заметить,
что Добрану было за что ненавидеть литовцев. Они были причастны в
смерти многих его родных и близких, а в этом военном сезоне так и
вовсе забили до смерти его двенадцатилетнего сына.
- И тебе спокойной ночи Тороп и
приятных снов, - рядом раздался недовольный голос Черна. Ему все
эти страсти и боевые походы явно приходились не по душе. Другое
дело гнать деготь со скипидаром, ковать или отливать металл! Но
"отмазаться" если тебя все же призвали - тут вариантов практически
нет, если только самостоятельно не заняться членовредительством над
собственным организмом.
- Ага, и тебе, Черн, також! -
зашуршал под тряпками довольный Ладислав, очевидно не распознавший
в произнесенном пожелании иронии.
Да и из показаний пленного, вырванных
из него под пытками, следовало, что в набегах на наши северные
пределы принимали участие отряды из южных галиндских родов без
прямого на то распоряжения главного галиндского вождя - главы
самого сильного и многочисленного галиндского рода. И если верить
этой информации, то это была отличная для нас новость. Враг не был
консолидирован, южные галиндские рода, приграничные с нами,
оказывается, своевольничали. Все вместе это сильно повышало шансы
на благополучный для нас исход этой кампании.
Миновав разграбленные и сожженные до тла драговитские поселения,
все еще не встретив на своем пути ни одного галинда, наше войско
вступило в «серую зону» - пограничные земли или правильней сказать
пограничные леса между нашими народами.
Этот порубежный лес выглядел весьма мрачным, вернее говоря
угрожающим, несмотря на летнюю пору и искрящееся в небе солнце.
Нехорошие предчувствия меня не обманули. Первое боестолкновение
случилось когда мы пересекали неглубокий овраг на дне которого
протекал прохладный ручей. По нашему авангарду со свистом полетели
стрелы с наконечниками из кости и кремния. Если они попадали в щит
или в хоть какие-то доспехи, то кроме ушибов особых проблем не
доставляли, но вот если такие с виду примитивные стрелы вонзались в
живую плоть, то приходилось не сладко. Дело в том, что у
наконечников с обратной стороны были сделаны специальные шипы и при
извлечении они оставляли рваную рану, долго не заживающую, к тому
же существовал очень высокий риск ее загноения. И он был
стопроцентный, если предварительно такие наконечники смазать
нечистотами или окунуть в гниющие трупы. Впрочем, сей премудростью,
в совершенстве владели и наши вои, да и в «провинциальных»
драговитских родах по материалам и качеству исполнения стрелы от
галиндских практически ничем не отличались.