Меня в этом передовом отряде тогда не было, я лишь услышал
далекие отголоски криков раненных. Но основная масса наших войск на
это нападение отреагировала моментально, хотя и беспорядочно,
понесшись вперед с криками и воинственными улюлюканьями. Этот дикий
поток увлек с собой и меня.
Когда вся эта ревущая толпа хлынула в
овраг, то из-за падений и скатываний к ручью многих
поскользнувшихся в грязи тел захватывающих с собой соседей и
нарастающих в конечном итоге подобно снежному кому, в результате
было получено всевозможных травм и ранений больше, чем от
непосредственных действий противника. К слову говоря, мне тоже
пришлось проехаться носом вперед по склону оврага при этом,
измазавшись в грязи, а потом и окунуться с головой в этот самый
злосчастный ручей.
К тому же вся эта творящаяся на дне и склонах оврага вакханалия
долго не позволяла засечь врага. Мало того что он прятался за
стволами деревьев, так в добавок и в самом лесу под обильными
лиственными кронами было достаточно темно, хорошо освещенные
солнцем участки попадались лишь в редких лесных прогалинах.
Случившийся здесь бой был первым, но далеко не последним. Именно
в этой «серой зоне» балты заявили о себе в полный голос. Эти леса
изобиловали отступившими сюда, в виду нашего продвижения
галиндскими отрядами, развязавшими против нас самую настоящую
партизанскую войну, что велась ими и днем и ночью. В этих лесных
чащобах мы навсегда оставили четыре десятка человек. Внезапные
вылазки галиндов и понесенные нами первые потери заставили
драговитов призадуматься о том, что в этот поход мы вышли совсем
даже не погулять по лесу и не поохотиться на животных.
Теперь люди в войске большую часть пути сурово помалкивали.
Мало-мальское оживление в наших рядах наступало только дважды в
сутки, когда ставился на ночь и снимался по-утру лагерь. В
обязательном порядке выставлялись дежурные посты. Это
проделывалось, когда солнце скрывалось или вставало над линией
горизонта. Хотя лагерь часто разбивали и раньше, если поблизости
обнаруживался ручей, а в течение дня мы так и не запаслись нигде
водой. Во время ужина люди тихо переговаривались, но смеха и шуток
слышно практически не было.
Сегодня наткнулись на еще одно
разграбленное и частично сожжённое галиндами поселение, что стояло
на холме окружённое лесом. Почерневшие от огня остовы лачуг на
участках проломленного частокола просматривались ещё издали,
сиротливо возвышаясь над верхушками деревьев. Да и характерный
запах гари, дыма и тлена тоже улавливался на расстоянии. Здесь, в
этом мрачном месте, Гремиславово войско и заночевало. Но перед этим
пришлось очистить его от разбросанных и изломанных словно куклы
трупов.