— Не сносить головы тому, кто покусится на кровь династии...
***
Хаджие-султан направлялась в гарем,
желая поскорее отдохнуть и вновь погрузиться в дела. Ей нравилось
заниматься бумагами, нравилось составлять для девушек режимы, также
нравилось устраивать праздники, поэтому её и любили. Но спускаясь
по лестнице, она застыла. По коридору, неторопливыми, широкими
шагами ступал тот, кого она думала, что никогда не увидит. Страх,
горьким комом подкрался к горлу, она чуть не упала от того, как
резко подкосились ее ноги. Спустившись, Хаджие внимательно
всмотрелась в лицо мужчины, идущего навстречу ей.
Страх никуда не делся. Это было словно страшный сон, и она даже
попыталась ущипнуть себя, но то было совсем некстати.
— Маршалы-паша... — только и выдохнула Хаджие-султан, когда мужчина
подошел ближе и поклонился. — Но...
— Мустафа-бей, госпожа. — Проговорил мужчина, и Хаджие удивленно
взглянула на него еще раз.
Она не могла поверить в услышанное. Ей никто не говорил о том, что
Мустафа вернулся во дворец. Никто даже словом не обмолвился.
Мустафа, которого она знала был совершенно другим. Он был
маленьким, совершенно не похожим на отца, но тот, кто стоял перед
ней был точной копией человека, убившего ее сестру.
Хаджие не знала, как ей вести себя. Сказать, что она скучала? Что
надеялась на встречу, но не думала, что она будет такой? Но и
молчать было нельзя.
Мустафа был удивлен реакции той, кто смогла ему справиться с болью
потери. Хаджие стояла, смотря то на Мустафу, то в сторону, будто бы
искала поддержку или спасение. Он не ожидал, что во дворце все
настолько равнодушно отнесутся к его возвращению. Поклонившись,
Мустафа прошел мимо тетушки. Злость заменяла боль в груди. Он сжал
руки в кулаки и попытался спокойно выдохнуть, но это было слишком
сложно. Злость и обида говорили сами за себя. Слишком больно.
Мустафа чувствовал себя одиноким. Он не сумел показать себя перед
султаном, но сумеет это сделать перед Советом. Не Ибрагим-паша, так
другие сумеют помочь. Нужно лишь заранее подготовиться.
— Я спокоен... — тихо проговорил он, оперевшись на стол и сжав край
до онемения в руках. — Я спокоен... спокоен... Спокоен!
Ударив кулаком по столу, Мустафа метнулся к дверям, как вдруг
взгляд уловил письмо, лежащее на подушке. Сказать, что он удивлен?
Нет, это его не удивило. Пробыв во дворце всего лишь день, он
понял, что женщинам не уделялось должного внимания. Султан Осман
был погружен в дела Империи и по-прежнему был очарован
Нурбахар-султан, что означало, что наложницы были лишь для того,
чтобы султана не осудили.