– Вы, доктор, стало быть, покойного знали? – спросил Герман. –
Как думаете, были у него какие-нибудь враги?
– Ну, милый вы мой, какие враги у бакалейщика? – пожал плечами
доктор. – Ежели он кому муку с червями продавал или обвешивал, так
ему за такое, конечно, морду могли бы набить, но чтобы эльфийское
проклятие… Маловероятно. У нас тут, в глуши, и эльфов-то нет, вот
кроме господина Рождествина.
– Чтобы применить эльфийское проклятье, совсем не обязательно
быть эльфом, – ответил Рождествин. – Многие из них инструментальны,
завязаны на специфические артефакты. Собственно, поэтому часть из
них и утрачена: нет артефакта – нет заклятья. А переизобретать их
заново запрещено.
– Ну, этаких тонкостей я не знаю, – проговорил доктор, отряхивая
руки. – Это вам виднее.
Между тем, подъехал длинный тарантас из земской больницы, за
которым доктор послал ранее. Двое широкоплечих служителей соскочили
с козел, приготовившись убирать тело.
– Что же, господа, – произнес доктор. – Если вопросов тут больше
нет…
– Так, погодите, а это что?.. – спросил Герман, едва тело
приподняли. На земле, в небольшом углублении тускло блеснуло нечто,
словно мутный глаз.
Герман наклонился и поднял предмет – это был небольшой твердый
шарик, как будто стеклянный, но чуть крошащийся под ногтем. Он
поднес к носу и ощутил запах мяты.
– Кажется, мятный леденец, – Герман пожал плечами.
– И что? – равнодушно осведомился Рождествин.
– Не знаю, но все-таки, улика. Надо узнать, любил ли покойный
леденцы, а то вдруг это от убийцы осталось.
– Да быть может, и просто кто-то обронил во дворе, вот хоть бы и
та девочка, – скептически прокомментировала Таня. – Но вообще за
наблюдательность вам «отлично».
Герман вытянулся перед ней в струнку и щелкнул каблуками.
К тому времени, когда печальный тарантас, скрипя осями, увез
тело, уже стемнело. Герман, сопровождаемый Ермоловой и
Рождествиным, вышел со двора на мостовую, становилось уже прохладно
и начинал накрапывать дождь.
– Ты говорила, что были другие случаи, – сказал Герман,
повернувшись к Тане. – А было что-то общее между ними?
Установили?
– Установили, – Таня кивнула. – Все убитые – крепостные.
– И все?
– Нет, не совсем все, – Таня слегка замялась. – Вот только
неясно, имеет ли это прямое отношение к делу.
С этим словами она раскрыла свою кожаную папку и извлекла из нее
листок.