– Нет, – ответила Таня твердо. – Эту версию сразу отметаем.
– Точно? – Герман посмотрел на нее внимательно. – А то как бы не
вышло как в прошлый раз. Мне нужно точно знать, чтобы в ходе
следствия нам опять не выйти на самих себя.
– Точно, – голос подполковника звучал уверенно. – Одно дело
эксперименты с освобождением, но вот так направо-налево убивать ни
в чем неповинных людей… за кого вы, поручик, нас, в самом деле,
принимаете?!
– Я вас принимаю… за очень опасных людей. Я уже говорил, я ведь
сам до конца не знаю, для чего это все…
– Да замолчите вы! – Таня закрыла ему рот надушенной перчаткой и
огляделась по сторонам. – Нашли, где болтать. Обсудим с вами это
еще в более подходящем месте, однако я вас уверяю: тут мы точно ни
при чем.
Герман, между тем, понял, что есть одна вещь, которую ему,
все-таки, стоит сделать сходу: наведаться в свое новоприобретенное
имение Залесское и поузнавать, как там идут дела, а заодно
предупредить тамошних. Если кто-то убивает недоосвободившихся
крепостных, то как бы и до бывшего имения Пудовского дело не
дошло.
Надо сказать, имение это было для него одной сплошной занозой в
заднице. Поскольку настоящий крепостных там не было, никакого
магического канала оттуда Герман не получал. Доходов имение тоже не
приносило, так как хрустальный завод Пудовского был разрушен до
основания. Сохранилась только одна казарма, в которой нынче и
проживали двадцать два человека – все обитатели села, оставшиеся в
живых после приснопамятных событий. Все они теперь были магами,
пусть и не особенно сильными. Но об этом никто не знал, кроме них
самих, Германа, и еще нескольких человек из Корпуса жандармов. И
если бы кто-нибудь узнал…
Превращение крепостных в магов – то есть, фактически, в дворян –
было событием настолько чудовищным, что один только слух об этом
мог бы поставить всю империю на уши. Не только Герман, но и князь
Оболенский мгновенно оказался бы в тюрьме, а то и на виселице, если
бы открылось, что они причастны к чему-то подобному.
Потому за бывшими рабочими завода Пудовского нужен был глаз да
глаз. Имение охраняли жандармы – все способные к магии и лично
преданные Оболенскому. Навещать его позволялось лишь Герману.
Приезжать он туда не любил – это означало тут же быть засыпанным
просьбами, мольбами, и вопросами, на которые он не знал
ответов.