–
Лады, пойдём.
Мы
прошли по коридору и свернули в какой-то тупичок, где располагались
две комнаты, друг напротив друга. В одну из них и завёл меня Кузька
(сам бы я в жизни её не нашел!).
–
Вот, – сказал Кузька.
В
комнате у окна тянулся длинный стол со стульями, на стене висела
такая же бесконечно-длинная деревянная полка со стопочками книг
(скорей всего – учебники), под каждой стопочкой была приколота
бумажка с написанной красным карандашом фамилией, а чуть дальше
стояли рядами кровати, около каждой – небольшая тумбочка. Я
посчитал – двенадцать. Выходит, что в пятой бригаде двенадцать
человек. И вот теперь вопрос, какая из этих коек –
Генкина?
Кузька стоял и терпеливо ждал, пока я
соберусь, я же стоял и соображал, где кровать Генки.
–
Ну ты это… давай быстрее, а то на обед опоздаем же, – нахмурился
Кузьма.
–
Кузь, вытащи всё у меня из тумбочки, я пока быстро книги
отберу.
–
Хорошо, – кивнул Кузька. Мне нравился этот паренек, он не спорил,
не задавался, и чётко выполнял все мои просьбы, оказывая неоценимую
помощь.
Мы
резво бросились каждый к своему «участку» и принялись отбирать
вещи. Краем глаза я посмотрел – Кузька подбежал к крайней слева
кровати и принялся вытаскивать из тумбочки какую-то мелочёвку,
одежду…
Я
нашел бумажку с фамилией Капустин и снял стопку книг и тетрадей.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что это учебники, и что Генка
учится в пятом классе. А ведь должен уже учиться примерно в
восьмом. Лоботряс какой-то мне достался. Ну ничего, сейчас я чуть
осмотрюсь и начну всё исправлять…
Я
открыл Генкину тетрадь и заглянул. Там большими нескладными
каракулями было выведено: контрольная работа, 15 сентября 1927
года. Захотелось со всей дури взвыть.
–
Генка, я всё, – подал голос Кузька.
Я
подскочил к кровати, на которой уже лежали две стопки одежды
(повседневной и парадной), бельё и всякая мелочёвка – кусок
коричневого мыла, полотенце, зубная щетка, круглая коробочка с
дешевым зубным порошком, катушка суровых ниток с иголкой, небольшие
ножницы, три пуговицы, рыболовные крючки, пара ржавых гаек и
маленький перочинный ножик со сломанным лезвием.
–
А куда всё сложить? – задумался я, ведь ни сумки, ни пакета у Генки
не было.
–
Да вот, – Кузька снял наволочку с подушки и протянул
мне.
Я
принялся торопливо напихивать всё в наволочку.