– Как зовут? – оторвался от
своего занятия тёмный, поднимая голову.
Девушки онемели. Одной половины
лица у мужчины не было. Рыхлые борозды давно зажившей страшной раны
тянулись от правой скулы до виска, будто огромная кошка провезла
когтями, выдирая глаз, распахивая кожу.
– Коли налюбовалась, ещё раз
спрашиваю: как зовут? – указал он пальцем на Лесану.
– Лесана, – едва слышно
пошептала та.
– Как? Громче говори. Или голос
пропал?
– Лесана! – сорвалась на крик
девушка.
– Из какого рода и сколько
вёсен?
– Из Острикова рода, семнадцать
вёсен мне.
– Черной лихорадкой
болела?
– Нет.
– Девица еще?
Она вспыхнула.
– Ну, брось, Ихтор, она ж
деревенская, там с этим строго, блуд на деревне не спрятать, -
мягко сказал рыжий.
– Блуд, Руста, где хочешь можно
спрятать. Как моя бабка говорила, кого надо, того и на печке
отлюбят.
– Когда краски у тебя? На
убывающую луну или на растущую? – внезапно спросил
Руста.
«Хранители пресветлые, да что ж
это такое? За что? О таком же только с матушкой в темном углу
шепотом говорить можно! Мужчинам о женском знать не положено», –
пронеслось в голове у Лесаны, а непослушные губы
промолвили:
– На растущую.
– Болезные?
– Нет, только за пару дней
поясница ноет, – Лесана с ненавистью посмотрела на своего
мучителя.
– Будешь о днях своих говорить
креффу, как только спину заломит и поймешь, что вот-вот краски
начнутся, тут же ему скажешь, поняла меня? – в переносицу уткнулся
тяжёлый взгляд одноглазого.
Сил хватило только
кивнуть.
– Ну, а ты кто у нас такая? –
спросил Ихтор, поворачиваясь к Айлише.
– Айлиша, из Меденечей,
шестнадцать весен мне и, – девушка судорожно вздохнула, – у меня ни
разу еще кровь не падала.
От лекарей девушки вышли
растоптанные, хотя, казалось, куда уж больше? К ним тут же бросился
Тамир:
– Вы что такие?
Лесана вымученно
улыбнулась.
– Ничего.
– Хворь какую нашли? – не
унимался юноша.
– Нет, Тамир, у нас всё в
порядке, а с рукой у тебя что? – кинув взгляд на его замотанную в
чистую тряпицу правую руку, спросила Айлиша.
– А... это. Так она в детстве
поломана была, вот велели каждый день на припарки ходить, – как-то
виновато отозвался парень.
– Как же ты тесто-то месил? –
охнула будущая целительница.
– Ну, ежели не трудить, вообще
бы негодящая осталась, – криво усмехнулся Тамир, пожалевший, что
проговорился о детском недуге.