При появлении наставников
старшие выучи повскакивали с мест и застыли, ожидая разрешения
сесть. Новички неуклюже и вразнобой последовали их
примеру.
Окинув залу пронзительным
взглядом, вошедший мужчина дал знак садиться.
Снова загрохотали отодвигаемые
лавки, засновали между столов служки, разносящие по трапезной
горшки, исходящие паром. Со всех сторон к стопке мисок потянулись
руки.
– Прежде чем приметесь за еду,
я – глава Цитадели – крефф Нэд, растолкую новообращенным
послушникам наши порядки.
Глубокий сильный голос разнесся
над головами собравшихся.
Разговоры и гул сразу
стихли.
– Запомните, среди вас нет
больше детей из богатых и бедных семей. Городских и деревенских.
Девок и парней, – обвёл глава тяжёлым взглядом учеников. – Вы все
теперь послушники. Отныне Цитадель – ваш дом. Креффы –
ваши отцы и матери. Остальные выученики – ваши соотчичи.
После этих слов новички начали
недоуменно переглядываться. Страшно становилось даже подумать о
таком! Ведь не извергли их из рода, не изгнали насовсем, лишь
отпустили на обучение! Как же теперь – чужие люди ближе родовичей,
ближе отца, матери? Да и мыслимое ли дело не делить их на юношей и
дев! Но нарастающий гул разбился о резкое:
– В Цитадели нет праздности и
безделья. Вас привезли сюда вразумляться наукам. Быть послушником –
значит оставаться в послушании у старших, все пять вёсен и зим,
которые вы будете в этих стенах. Только тот, кто от первого до
последнего дня проявит усердие, будет потом опоясан. Иные, если
Хранители дадут, позднее сядут на креффат. Но о том пока не то, что
говорить, думать рано. И помните – опоясанными станут не все из
вас. Слабых духом Цитадель отринет, ибо вестимо – кто не в силах
защитить самого себя, тот не в силах сберечь других. А вы должны
стать спасением людей от ходящих в ночи. Вот почему всяк, кто
попустится страхом и жалостью к себе – не выживет.
Под сводами залы пронесся
ропот, однако Нэд легонько ударил ладонью по столу и в воцарившейся
тишине так же спокойно, как прежде, продолжил.
– Если кто-то от слов моих
струсил и задумал бежать, так я никого не держу. Ворота Цитадели
открыты целый день, а ночью не запирается и калитка в стене – для
тех, кого заход солнца застал в пути. Только помните, – он обвел
всех тяжёлым взглядом, – едва отойдёте от стен, обереги и
колдовство, что защищают крепость, вам больше не заступники, и
беглеца сожрёт первый же ходящий. А через несколько седмиц на
воротах поселения позорника будет начертан особый знак, по которому
всякий обережник узнает, что тут родился трус, предавший своих
соотчичей и род. И более ни один осененный не станет помогать
жителям места, породившего беглеца.