Мать хлопотала, раскладывая на
столе нехитрые лакомства, а Лесана отрешённо смотрела на домашние
горшки, которые помнила ещё с детства... Как нелепо выглядели они
здесь – под этим кровом, в этих стенах! И как жалко было мать,
которая тащила на себе всю эту снедь. Надрывалась, лучшие куски
выбирала, а до этого по кочкам лазала, кормила комаров и слепней,
чтобы дочку побаловать, а дочка – коровища – только подъест всё в
охотку, помощи же от неё родителям никакой. Стыд один.
И так горько стало девушке от
осознания того, сколь многое в её жизни стало неправильно, иначе,
чем у людей заведено. И непонятны будут ни матери, ни отцу её
хлопоты – счёт, чтение, изучение трав, зубрёжка (пока еще без
смысла и понимания) простых наговоров, позволяющих искать воду,
останавливать кровь или нашёптывать на замкнутый обережный
круг.
Лесана представила, как она
возвращается в родную деревню, где девки в рубахах вышитых, косы до
колен, про пироги да парней на вечёрках щебечущие... А она о чём с
ними речь поведёт? О том, как оборотневу кровь от упыриной
отличить? Или как краски подсчитывать, чтобы ребёнка прижить... или
не прижить?
Мать рассказывала о родне, кто
как живёт, кто женился, кого засватали, в чьей семье прибавилось
ребятишек, кого Хранители прибрали на вовсе. Дочь слушала и не
слышала. Видела только одно – как сильно постарела родимая, как
поседела. Глядела на растрескавшиеся руки, на измятое в пути, но
самое лучшее из имеющихся, платье, на усталые глаза.
Натерпелась-то, поди, за эти шесть дней... Небось, очей не смыкала.
Толку-то, что при обозе ратоборец едет, Лесана хорошо помнила,
каково это – первый раз в жизни под открытым небом ночь коротать. А
уж матери-то в её годы? Ведь и обратный путь ещё.
Глухие рыдания стиснули горло.
Нет. Нельзя плакать.
– Мама! – прервала она поток
рассказов и обняла непрерывно что-то говорящую гостью. – Мама, вы
главное помните, как я всех вас люблю! Я выучусь, вы ни в чем нужды
знать не будете! А Мирута... плевать на него. Я себе лучше найду.
Ты только не бойся ничего! Поняла? Я выучусь, четыре года всего
осталось! И вернусь. Мы с вами так заживем, что Мирута этот все
локти сгрызёт. Ты не горюй только. У нас хорошо тут всё. И кормят
на зависть. А отощала, так это оттого, что нам не только ум трудят,
но и тело. Я сейчас быстрее любого парня и по силе не
уступлю.