Айлиша выглянула в узкое окно,
надеясь, что тепло солнца разгонит мрачные мысли. Нет. Вместо этого
она увидела, как внизу во дворе к столбу для наказаний привязывают
нескладного парня, одетого в серое платье. Из колдунов. Знать, или
Лашта, или Донатос лютуют. Сейчас пороть будут, как пару седмиц
назад Лесану.
До сих пор целительница помнила
безжалостный свист кнута, вспухающие борозды на белой спине и то,
как извивалось полунагое тело... А потом ночью юная лекарка, борясь
со слезами, выхаживала подругу. К целителям идти Клесх запретил.
Сказал, так лучше запомнится. Куда уж там! В голос бы кричала, не
догадайся Тамир ей в зубы сложенную вчетверо холстину сунуть, да и
ту едва не прогрызла.
Как кляла жестокосердного креффа
Айлиша, что запретил Даром снять боль! Но всё равно, не удержалась:
легко, не касаясь изувеченной кожи, провела руками, рассылая по
телу несчастной подруги не целительство – сон. А потом они всю ночь
провели с Тамиром, не сомкнув глаз, меняя на воспаленной спине
холстины с отварами.
Так почему же всё это забывалось,
едва Айлиша оказывалась в башне среди трав и настоек? Муторно от
этих мыслей стало на душе. Даже горечь во рту разлилась, будто
полыни съела. Лекарка встрепенулась. Разогнать чёрную тоску можно
только работой. И снова руки проворно запорхали над ворохом трав,
раскладывая их по холщовым мешочкам. Скорей бы доделать, вернуться
в родную каморку и нынче же спросить друзей, отчего те никогда не
рассказывают, как идет их учеба, а только слушают её
болтовню?
Вот и всё. Можно уходить. Айлиша
смахнула со стола сор и заторопилась вон из башни. Сегодня тут,
вопреки обыкновению, задерживаться не хотелось. Хлопнула за спиной
тяжёлая дверь, послушница направилась прочь, подгоняемая
беспокойными мыслями, поселившимися в голове.
После яркой солнечной кладовой на
узкой лестнице оказалось неожиданно темно. Девушка осторожно
спускалась, нащупывая ногой каждую следующую ступеньку – мало ли
кто чего по дурости оставить мог. Прошлый раз, вон, какой-то
чудодей ведро забыл, эх, и летела тогда она! Хорошо каким-то чудом
зацепилась за факельное кольцо в стене. А ведро ещё долго
громыхало, покуда не разбилось где-то в самом низу.
Пока целительница вспоминала
злосчастное ведро и ждала, когда глаза, наконец-то, обвыкнутся в
темноте, её выставленная вперед ладонь наткнулась на неожиданную
преграду. Девушка пискнула, едва не потеряла равновесие, но тут же
две сильных руки стиснули стан, удержали на месте.