Послушник весь извелся, гадая, как
извернуться и попасть в царство горшков и сковородок, а потом
плюнул и перед праздником Колосовика наврал старшей стряпухе
Матреле, будто крефф отправил его к ней в помощники. Ночью же,
начищая горшки и скобля полы, выуч молился Хранителям, чтобы
наставник его не хватился, чтобы никто из кухарей не нашел
закиданный ветошью горшок с опарой, притулившийся у печи, а Матрела
не обнаружила бы пропажу меры муки и сушеных ягод. Обошлось. Пирог
вышел румяный, с золотистой корочкой.
Ныне сдобное лакомство дожидалось
вечера в углу смотровой площадки, что на главной башне. Тамир
припрятал яство под скамьей, завернув в чистую холстинку. И хотя
отец с матерью всю жизнь учили сына, что воровство – грех, юноша,
запустивший руки в кладовую, утащил ещё и прошлогоднего
мёда.
Будет девкам сегодня радость. Пускай
в Цитадели не принято провожать лето и встречать осень. Пускай
наставник учит жить в труде и лишениях, да только есть в году дни,
в которые надо радоваться, как предки завещали. Ну, а коли поймают,
всё одно – кнутом угостят только зачинщика, он же за одну улыбку
Айлиши готов хоть пять раз на седмице поротым быть.
* * *
Тамир зашёл в комнатушку и застыл.
Прекрасная девушка при свете лучины читала свиток. Тонкие руки с
длинными пальцами, белая сияющая кожа, нежная шея, пушистые
ресницы, непослушные кудряшки, упавшие на лоб...
Красавица! Какая же она
красавица!
Врёт крефф. Не может такая девка всю
жизнь провозиться с болезными и немощными! Не может такого быть,
чтобы никто не назвал её своей! Тамир стиснул зубы.
Ну уж нет!
Отучатся, отдадут Цитадели двухлетний
долг служения и вернутся под родной кров, к родительскому очагу. И
он сам – сам! – введет её в свой дом, и ни один ходящий ему не
будет страшен, и ничьего осуждения он не побоится! Никому не
позволит обидеть! Только бы набраться храбрости, открыть сердце.
Лишь бы не оттолкнула. Лишь бы любила.
– Айлиша, – негромко окликнул
юноша.
Чтица встрепенулась и, увидев его,
расцвела:
– Тамир! Ты уже от Донатоса
вырвался?
– Я его сегодня не видел, – улыбнулся
послушник. – Надысь неподалеку упырь бродил, крефф его второй день
и ловит.
– Этот поймает, – убежденно сказала
девушка. – От него ни живой, ни мёртвый не уйдет.
– Да уж, – помрачнел собеседник,
однако через миг его лицо просветлело. – Встрешник с ним. Сегодня
праздник, помнишь?