***
Что пейзаж рядом со Стиксом был мрачноват, поняла, когда мы
вышли из низины, в которой он тёк. Мир стал светлее, задышалось
легче. Может, и было что-то в той воде. Кентавр подробно
расспросил:
а.) правда ли я со звёзд;
б.) действительно ли мы живём на звёздах, или они отсюда кажутся
маленькими, а на них всё, как здесь;
в.) сами ли мы строим воздушные повозки;
г.) могу ли такую повозку построить я.
Не особо удовлетворившись моим киванием, качанием головой и
пожиманием плечами, утешил, что говорить я начну со временем, а
если и не начну, так ничего страшного, главное, что понимаю, а
поговорить он и за двоих может. И загарцевал: то есть скорость не
увеличилась, как шёл, так и шёл, но копытцами перебирал красиво, и,
я бы сказала, кокетливо. На земле у лошадок это, кажется,
называлось «пиаффе» и было аллюром искусственным, требующим
сложного обучения. Ещё и хвост приподнял, как арабский жеребец.
Видела как-то аукцион, на котором продавались немыслимо красивые
эти лошади, и смеялась тому, как знатоки и ценители глаза
закатывали, пальцы в щепоть складывали и языками цокали. А сейчас и
сама восхищённо скосилась. Дивная божья тварь.
Божья тварь, кажется, заметила и спустилась со звёзд, решив
поговорить о себе. Стало интересно, я даже хромать забыла.
Мой новый знакомец был принцем. Ну или княжичем. Во всяком
случае, батюшка его царствовал, владел реками и озёрами, лесами и
полями (тут шло уточнение, что поля обширны, и были подробно
перечислены возделываемые культуры, из которых я ни одной не
знала). Далее речь пошла о железных и самоцветных рудниках, золотых
приисках, солеварнях, а также неисчислимых стадах и рабах. У меня
глаза на лоб полезли, но рассказчик не заметил и продолжал
разливаться. Батюшка его был знатный поединщик, и в весенних боях
наотвоёвывал множество прекрасных кобылиц, но только одна из них
произвела на свет белорождённого жеребца. Шийяна, то есть. На
белорождённости я споткнулась и аж квакнула. Это он уловил, и я
узнала, что белая масть нередка, но в неё перецветают с возрастом,
а рождение жеребёнка с розовой кожей и жемчужным оттенком шёрстки,
да чтоб ещё одно копыто белое — милость богов.
Я невольно скосилась на копыто. Левое заднее. Белорождённый
княжич с явным удовольствием остановился и повыше его приподнял,
чтобы я могла рассмотреть получше. Булыжник был хоть куда. От меня,
похоже, ожидались восторги — и я правда пришла в восторг от такого
простодушия. Сорт восторга принц благополучно не прочувствовал и
вроде бы остался доволен. Во всяком случае, продолжил рассказ.