Лежала с прикрытыми глазами, прислушиваясь. Рядом переступала
лошадь. Слышно было, как она траву срывает и пережёвывает. Звук был
уютный, но что-то смущало. Шийян, конечно, лошадь, но чтобы траву,
как лошадь, есть? Мы вчера на двоих съели килограммов пять шашлыка,
причём я не больше десятой части. После чего меня развезло ужасно,
и, поклевав носом на бревне, я под него сползла и плащом
укрылась.
Заинтересовавшись, открыла глаза и взвизгнула: спросонья
показалось, что змея рядом. Толстая и коричневая, и она, как мне
показалось, травку ела. Змея оказалась связанной с кентавром,
шарахнувшимся от моего визга, и поволоклась следом за ним, да ещё и
шустро втянулась внутрь его тела в районе паха.
Вернулась вчерашняя икота. Начала соображать, не было ли в
рапайе наркотических веществ. Вот зачем было есть не пойми что? На
местных, может, не действует, а я галлюцинирую. Почувствовав себя
больной, вгляделась подозрительно: Шийян на другом конце поляны
озабоченно пригарцовывал, тоже с подозрением глядя на меня:
— Свайгелин, доброе утро. Что случилось?
Ну как я ему скажу! Фигню какую-то видела. Да место-то ещё какое
неприличное. Нет, я не буду позориться. И плечами пожала,
улыбнулась поприветливее, сдерживая икоту — бедолага, смутила я его
своим воплем.
— Сон плохой? Да, мне в рощах тоже скверно спится, эти деревья…
ничего, дальше по степи пойдём, — принц заулыбался, и улыбка его
была прекрасна, как утро рождества. — Всё хорошо?
Я покивала.
— Тогда собирайся, не торопись. А я пока доем, — и из паха снова
полезло это.
Сдержать себя не удалось. Шийян заметил, наверное, и паническое
дыхание, и глаза большие, потому что безмятежно сказал:
— Ты раньше с нами дела не имела, да?
Змеюка свисала уже до копыт и в мою сторону потянулась, а он
спокойно пояснял:
— Это едало. Верхним ртом прокормиться можно, но трудно. Много
есть приходится, зубы снашиваются… а там они всю жизнь растут, им
полезно стираться.
Пока говорил, поближе подошёл и едало это чуть не в руку мне
ткнулось. Я давила себя, как могла, да и не было ничего страшного.
Инопланетянин же. Стало неудобно за свою дикость и
необразованность. Потрогала немножко — плотная кожа, перевитая
венами, покрытая пушочком. Толщиной едало с две моих руки, и рот на
конце. На лошадиный не похож, скорее, как у кальмара какого: зевло,
усеянное костяными выростами. Тупыми, чтобы траву перетирать.
Впечатлилась очень, но постаралась не показывать, и начала
собираться. А кентавр едалом травку ел, а сам, верхней, так
сказать, частью не спеша копьё чистил.