-- Повторяю:
заградительный! Отставить прицельный!
Кормовой пост
управления огнем. Обзорники озаряются голубыми вспышками залпов.
Кажется, что снаружи, в открытом космосе, ярится гроза. В такт
вспышкам содрогается тело оператора-наводчика. Можно подумать, что
он палит из древнего баллистического оружия, и каждый раз стрелка
сотрясает жестокая отдача. По бледному высокому лбу, по впалым
щекам текут ручьи пота. Наводчик моргает -- у него нет и секунды,
чтобы утереть пот с лица. Наводчик держит оборону.
Всё ещё держит,
выигрывая для пассажиров жизнь -- секунду за секундой.
В сферах сканеров
бьётся о мерцающую преграду орда клубящихся сгустков. Залпы
волновых орудий отшвыривают их прочь, но порождения искаженного
континуума налетают вновь и вновь. Трепещущая пленка защитного поля
бледнеет, съёживается: надувной шарик теряет воздух. Фаги жрут
практически любую энергию, защита лайнера для них -- тоже пища. Да,
жгучая, неподатливая, сопротивляющаяся, но исход предрешён. В
колючем пульсирующем коконе прячется десерт, и фагам не терпится
добраться до самого вкусного.
Только ли фагам?
Вихрящийся сгусток
полей и энергий похож на другие порождения континуума. Не знай
Тиран, о чём (о ком?!) идёт речь, он бы принял его за ещё
одну флуктуацию, просто классом повыше. Ну здравствуй, хищная
загадка, которую сканеры определили как антиса расы Брамайн с
точностью в семьдесят три процента. Антиса, чей волновой слепок не
значился ни в одном атласе.
В чём заключалось
различие поведения антиса и стаи, Бреслау ещё предстояло понять. Но
он чуял его, это проклятое различие, подспудно улавливал на уровне
интуиции -- вируса, который с годами поражает любого толкового
сотрудника разведки.
Тиран считал себя
толковым.
Край голосферы озарила
ослепительно-белая вспышка. Изображение на миг исказилось,
подёрнулось рябью помех. Когда оно вернулось в норму, на месте
вспышки распахнулся аспидно-чёрный цветок РПТ-разрыва. Из цветка в
трёхмерное пространство, матово отблескивая, вывалились две
несимметричные связки сигар.
«Ведьмаки» успели
вовремя.
III
На ступеньках он
задержался: хотел надышаться горечью ранней осени. Хрустнув шейными
позвонками, Тиран обратил лицо к небу. Чёрточки перистых облаков --
трещины на куполе из бледного хрусталя -- едва различимые,
безопасные, они ширились, ветвящимися паутинками разбегались в
стороны, взламывали твердь. Неосторожное касание, и хрупкая
преграда обрушится с оглушительным звоном, рассыплется на тысячи
острых осколков, оставляя человечество наедине с чёрной ледяной
бездной, полной чудовищ.