М’беки молчал.
-- Как? Вот я лежу на
смертном одре. Размышляю: могу ли обмануть смерть? В одиночку мне
не выйти в большое тело. Без своего колланта я -- никто, кусок
мяса, обременённый горсткой мозгов. Уговорить коллант, чтобы они
вышли в космос со мной-умирающим? Это самоубийство. Нет никаких
гарантий, что я выживу в большом теле. Умру я, и моим коллантариям
тоже конец. Без меня коллант распадется, и заледеневшие трупы
поплывут в вакууме. Ну хорошо, допустим, я выживу. Но коллантариям
рано или поздно придёт время вернуться на планету. У них дела,
семьи, обязательства. Они вернутся, я вернусь тоже, точно таким,
каким стартовал -- и сразу умру. Ладно, это я, член колланта. А вы,
урождённые антисы, одиночки? Так как же всё-таки умирают антисы,
а?
-- В теории, --
буркнул молодой антис.
-- Умираете в
теории?
-- Нет. Я знаю, как
умирают антисы, в теории. Я ещё ни разу не умирал.
-- А на проводах
бывал?
-- Нет. Папины --
первые. Я и не рассчитывал, что меня пригласят.
На импровизированной
сцене застучали барабаны. Басовый рокот дунумбы, звонкие вскрики
джембе, уханье кенкени. Ладони и пальцы музыкантов, обнажившихся
перед выступлением до пояса, гуляли по туго натянутой коже: бычьей,
козьей, и ни грамма синтетики.
Вокруг сцены начали
танцевать.
-- Смерть, -- М’беки
огляделся, словно впервые сообразил, где находится. Сцена,
павильоны, тысяча сортов вина. Гуляки в попугайских костюмах.
Действительно, смерть, как тема разговора, мало соответствовала
фестивальному настроению. -- Смерть, бро, это угроза. Угроза жизни,
понял?
-- Да неужели? --
взорвался Тумидус. -- А я-то, дурак, и не знал!
-- Не рви глотку.
Много ты знаешь об угрозе жизни...
Военный трибун обеими
руками взял себя за горло и сдавил. Это был единственный способ
промолчать. Иначе Гай Октавиан Тумидус рассказал бы самонадеянному
молокососу об угрозах жизни, гонявшихся за помпилианцем по
пятам.
-- Задохнешься, бро.
Кончай давить, не в цирке, -- М’беки снял шляпу, водрузил её на
колено и стал приглаживать воронье гнездо дредов, заменявшее антису
прическу. По содержательности этот процесс мало чем отличался от
самоудушения Тумидуса, но М’беки было всё равно. -- Истинно говорю
тебе, смерть -- угроза жизни. Вот, к примеру, шмальнули тебе в
затылок из игольника. Угроза?