Стоило лишь понять, что Виктор со дня на день собирается
отбросить копыта, как у меня тут же открылось второе, а потом и
третье с четвёртым дыхания: и сопротивляться «шёпоту» начал в разы
лучше, и петь... хуже. Так что немудрено, учитывая совокупность
всех факторов, что на четвёртый день мне ответили, а значит — пора.
Я бы ещё поплевал через плечо, на удачу, да только дерева
настоящего нету, чтоб «ритуал» завершить полностью, так что...
— Знаешь... я тут подумал, — дожили, звучу как какой-то
школьник, впервые приглашающий понравившуюся одноклассницу
погулять.
— Ну, наконец-то решил, о чём на этот раз хочешь
спросить?
— Да вот... — соберись, тряпка, вон даже паранойя
голову высунула из... это, что, энергетический купол, возведённый
вокруг бетонного бункера?! Кхм, в общем, даже паранойя говорит,
чтобы я булки расслабил и говорил как мужик, а не вёл себя как
девственница перед дембелем! — Эм, в общем, давай я тебя
подменю?
Кажется, я сломал Франкенштейна — вон как вокруг всё залило
эмоцией непонимания и даже какого-то подозрения.
— В каком смысле «подменю»?
— Ну... в прямом? — да чтож такое-то, ведь репетировал
же!
— В каком это «прямом»? — в голосе Виктора послышалась
неприкрытая угроза, отчего я даже пришёл в себя, вздрогнув. Так,
делаем глубокий вдох, а затем выдох... Ну, понеслась, сегодня я,
либо всё просру позорно, либо победю... побежу? В общем,
выиграю.
— Ну что тут не понятно? — оп-па, а чего это цепи
звенеть начали, да жутью повеяло? — Так, стоп. Давай поговорим
как нормальные люди — нечего на меня тут Копьё
натравливать!
А в ответ тишина.
— Виктор? — вот я и добегался, кажется. — Витенька?
Витюша? Франкенштейн! Так, хватит, я сейчас сам сорву эти чертовы
цепи, если ты не прекратишь мне тут жути нагонять и не выслушаешь
меня! — не люблю, когда мне угрожают, я от этого психовать
начинаю. Вот только фраза про «цепи» заставила моего собеседника
натурально зависнуть, словно доисторический «виндоус», которому
показали диск с «Крайзисом», отчего эти самые цепи перестали
звенеть, а жути поубавилось изрядно.
— Какие... цепи? — в голосе Франкенштейна мелькнуло
подозрение, а меня всего передёрнуло, заставляя по телу пробежать
волну мурашек, будто от очень пристального взгляда в спину.
— Те, которые ну... Копьё удерживают?
— Ты их видишь?