- Брат, я смерти не боюсь. Меня убили еще там, в 95-м, под
Грозным. И всё, что после – это просто жизнь в долг, который рано
или поздно придется отдать, - Миша сплюнул под ноги. – Я до
конца.
- Давно ты меня братом не звал.
- Давно ты этого не заслуживал, - Гец внимательно посмотрел
товарищу в глаза. – Очень давно.
Постояв еще пару минут в тишине, Макс отошел в туалет типа
"Сортир", расположенный в метрах в пяти от входной калитки, когда в
неё кто-то настойчиво затарабанил. Отворив её, Михаил увидел двух
невысоких мужичков в мышиного цвета форме.
- Здорова, Гец, - первым протянул руку мужичек по шире, с
лычками старшего сержанта на погоне. – Макс у тебя?
- Здорова, здорова, - Миша пожал руку и следующему, чуть поуже
напарника, сверкающему прапорщицкими звездами. – А с какой целью
интересуетесь?
- Так это, дело есть, - не сдавался сержант.
- Нету его, - на голубом глазу соврал старшина. – Заскакивал
минут пятнадцать назад, да и ушел.
- Печально, - сержант сразу насупился. – А куда он мог
уйти, не знаешь?
- Да хрен его знает. Домой к нему загляните.
- Не, дома его нет, мы уже с дедом его пообщались. Он сказал, к
тебе он ушел.
- А что всё же случилось?
- Да Косарь Колесникова-младшего выпустил, а Максима приказал к
нему привезти со всем парадом, - наконец заговорил прапор.
- Мда... - Гец почесал бритый затылок. – Ничем, парни, помочь не
могу. Реально не знаю, где он сейчас.
- Понятно, - расстроенно и синхронно заявили милиционеры, - но
ты, это, как он объявится – сообщи. Лады?
- Да не вопрос.
- Ну, тогда давай, удачи!
Как только захлопнулась калитка, Гец подошел к туалету.
- Слышал?
- Ага.
- Разыгрывается новый акт пьесы...
Ставропольский край. Станица Вольная. 18 августа 2006
года. Пятница. 11:22
Максим сидел на корточках в густых кустах акации неподалеку от
автостоянки "Вольных конюшен", фамильного предприятия, как шутил
временами Колесников-старший.
Место было удобное – небольшой заасфальтированный майдан перед
двухэтажной конторой, за которой располагался довольно немаленький
манеж окруженный левадами и садами. Парковка как раз и примыкала, к
одному из этих садов.
Макс находился в этой позе уже минут сорок, так что ноги начали
потихоньку неметь, всячески лишая возможности резко подскочить к
цели, но встать и размять нижние конечности было нельзя, риск
выдать место засады оставался нешуточным. Поэтому пришлось усесться
прямо попой на голую землю.