Мать с дочерью, еще немного поспорили-поспорили, да не
договорились.
— Ну ладно, ма, пойду я. У меня еще сегодня вечером собрание в
нашей городской ячейке. Нельзя мне опаздывать.
Эти слова отразились у Егорова горячими мурашками по всей спине,
и он отпрыгнул от двери. Сделал вид, что стоит и смирно ждет у
коридорного окна.
— О, привет, Ирочка! — Поздоровался он, когда девушка вышла из
кабинета, — а это ты там с Аллой Ивановной? А я и не знал, что ты
тут! Подошел, слышу, кто-то в кабинете разговаривает, ну и решил
подождать! Да только долго ждать не пришлось. Ты почти сразу
вышла.
— Здрасте, — только и сказала Ира, глядя на Егорова равнодушным
взглядом.
А потом девушка потопала на своих коротеньких широких каблуках
по коридору, в сторону лестницы на первый этаж.
Егоров зашел в кабинет.
— А, ты тут уже, — сказала Алла Ивановна, нервно поправляя на
своем столе печати и карандаши.
— Ну да, Алла Ивановна, — занял Егоров деревянный стул, все еще
теплый от Ириного на нем сидения, — звали же.
— Звала, — она вздохнула, — скажи мне, Егоров, где заявления
членов отряда на вступление, собственно говоря, в отряд? Почему они
все еще не у меня? Мне нужно по ним отчет делать. В Крайком.
— Так, я же вам передал, — развел руками Егоров.
— Передал, — Алла Ивановна взяла со стола стопку тетрадных
листочков, — но не все. И среди них нет того, что своей рукою писал
Землицын.
Во рту Егорова от волнения загустела слюна. Он с трудом сглотнул
ее и ответил:
— Ну… У Землицына заявление принимал не я, а Вакулин. Стало
быть, оно у него в кабинете должно лежать. Там заявление Землицына
и еще нескольких шоферов.
Алла Ивановна вздохнула. Сложила руки локтями на свой стол.
Опустив голову, стала массировать себе виски.
— Это очень плохая новость, Николай Иванович, — сказала она
наконец.
— А почему? — Удивился Егоров, — почему плохая-то? Потом одним
отчетом все отправим.
— Мне не надо одним отчетом. Мне надо, чтобы у меня на руках,
завтра, было заявление Землицына. Ясно тебе?!
— Ну да, — Егоров растерялся, — ну да, Алла Ивановна, я скажу
Вакулину…
— Никаких Вакулиных! — Рявкнула она так, что Егоров чуть не
подпрыгнул, — ты, Коля, как хочешь, но чтобы завтра любыми
средствами заявление мне достал. Хоть укради, хоть хитростью выуди,
но к вечеру должен принести!
— Хорошо, конечно, — ссутулил Егоров плечи. Потом замолчал на
полминуты, наблюдая, как сердитый румянец сходит с лица Аллы
Ивановны.