— Меня ты в могилу сведешь! Меня! — Всплеснула она руками, — ты
там ездишь непонятно где, а я кажный раз, как что с тобой
случается, так за сердце хватаюсь!
Мама скривилась, как бы от боли, прижала руки к груди.
— Светка, — строго сказал я, — сбегай, валидолу принеси.
— Угу, — пискнула сестра и пошла в соседнюю комнату.
— Сегодня в тебя с ружья стреляють, а завтра чего будеть?! Какие
мне еще новости дома ждать?! — Не унималась мама.
Мы с отцом переглянулись.
— Да не квохчи ты, квочка, — сказал отец строго, — взрослый сын.
Сам разберется, как ему жить.
— А что ты будешь делать, ежели его завтра привезут… Привезут… —
Мама недоговорила.
Ее лицо горько скривилось. По щекам покатились слезы.
Спрятавшись в ладошки, принялась она беззвучно плакать.
— А что ежели его посодють? Что ежели в тюрьму посодють? —
Плакала она, — я же тогда не переживу! Прям так как есть и
помру!
Я вздохнул тихо, а потом встал, приблизившись, мягко обнял маму.
Та тут же, не мешкая, легла мне на грудь.
— Ну, тихо ты, ма, — я стал гладить ее по округлой пухлой спине,
— не плачь. Никого у нас не посадят.
Подняв глаза свои от раскрасневшегося маминого лица,
прижавшегося к моему плечу, посмотрел я на Светку. Спешила она к
нам с валидолом и алюминиевой кружкой воды, чтобы мать могла
напиться, перебить слезы.
— Ма, на, — сказала Светка тихо.
Мама, аккуратно взяла у нее кружку. Пила долго, громко делая
каждый глоток. От валидола отказалась.
— Пообещай мне, Игорь, — сказала она, как вернула Светке стакан,
— пообещай, что ничего не случиться с тобою. Что будешь ты себя
беречь.
Я по-доброму хмыкнул. Глянул на грубое, но добродушно
улыбающееся отцовское лицо.
— Обещаю, мама, что буду себя беречь. И что со мной ничего не
случиться. Что ни с кем из нас ничего не случиться. Честное слово
даю.
Сашка! Сашенька! — Закричала Светка, как только выпрыгнула из
Белки.
— Светочка!
Светка, со всего разгону, бросилась к Сашке, который вернулся из
командировки. Застали мы его, аккурат, когда уазик оставил его
возле двора. Когда целовал он в щеки свою маму.
Подхватил Сашка Светку, стал вертеть на руках. Оба засмеялись
весело. Потом, опустив, ее на ноги, начал Сашка целовать ее, не
стесняясь ни меня, ни матери. Целовал всюду: в лоб, в щеки, в
глаза, в губы. Шептал ласковые, одной только Свете слышные
слова.