Потом, когда секретарь успокоилась, Егоров, наконец,
решился:
— А скажите, вам нужно именно заявление Землицына?
— Да именно Землицына, — ответила она строго.
— А зачем оно?
— Вот принесешь, — Алла Ивановна недобро зыркнула на Егорова, да
так, что у того спина вспотела, — тогда и узнаешь, Коля.
***
Учения сегодня прошли штатно. Вечером, к пяти часам, я уже был у
дома. Выпросил у завгара себе Белку, чтобы вечером отвезти Светку к
Сашке. Милиционера должны были уже снять с поезда, и Саня, должно
быть, полным ходом уже мчался к Красной на служебной машине,
высланной за ним со станицы.
Я подъехал ко двору, поставил Белку у ворот. Выпрыгнув из
машины, зашел во двор и, привычным делом, почухал Жулика за
выпуклый его лоб.
Пес, как всегда радостно ластился и прятал хвост меж кривых
своих задних лап. Вилял мне чуть не всем задом.
— Ма! — Крикнул я, идя к дому, — ма! Ты уже тут?
— Нету, — вышла на порог, услышавшая меня Светка, — не пришла
еще с колхоза.
— Привет, Светка, — улыбнулся я Сестре, — а ты чего такая
кислая, будто жабу проглотила?
Света не ответила. Только протянула мне желтенькую бумажку. Взяв
ее, я вчитался в текст.
— Угу, — сказал я задумчиво, — повестка.
— Завтра, в шесть вечера, — читал отец внимательно, — явиться в
отделение милиции станицы Красной для дачи объяснений по делу М.
Серого. Мда…
Всей семьей собрались мы в нашем зале. Я сел на диван, что стоял
под стеною, укрытою красным ковром, Света, бледная лицом,
устроилась на том конце дивана. Мама, без конца причитая что-то
себе под нос, уселась в низенькое креслице, которое было не поодаль
от печной стены. Отец же, как глава семьи, сел в свое мягкое
креслице, перед железной тумбой с телевизором “Рубин”.
Отец, держа в руках маленькую серенькую бумажку, прищурив глаза,
смотрел на нее сквозь очки. Читал.
— Мда, — повторил он и, сняв очки, поглядел на меня, —
Квадратько прислал.
— Знаю, — пожал я плечами, — читал. Хотят взять у меня
объяснения.
— Вот зачем! — Не выдержала мама и встала, — зачем везде ты со
своим любопытным носом лезешь?! Как пошел работать в свой гараж,
так ни дня спокойного нету! То у тебя какие-то суды, то немцы! То
Серые вокруг тебя бегають! Голову разбивають! Ну что это
такое?!
— Ма, — улыбнулся я, — да тихо ты. Страшного ничего не
произошло. Все живы-здоровы.