— Игорь! — Оторвался он от Светы, — здорово!
Я улыбнулся молодому милиционеру и выбрался из машины.
Встретившись у Белкиного носа, мы поздоровались.
Сашка, разулыбавшийся, долго тряс мою руку. Благодарил меня за
то, что уберег я Свету в тот раз от ребят с аула. Бормотал
торопливо что-то о том, что все хотел позвонить, что сердце у него
было не на месте.
— А вдруг снова уворовать попробуют! — Говорил он, — а меня и
нету! А я тут, в Волгограде трясусь, в этой чертовой командировке!
А! Етить ее!
— Не украдут, — сказал я, — уж я свою сестру защитить сумею.
— Да знаю я, знаю! — ответил он быстро, — да только у меня
сердце все не на месте! Все думал звонить Светке. Да только как?
Куда?! Да черт его знает! Эх! Знал бы ты, как я ждал сегодняшнего
вечера!
Вдруг Сашкины глаза заблестели в сумерках и бросился он ко мне
обниматься.
— Ну, чего ты, — удивился я.
— Прости, Игорь! — Сказал он приглушенно, — просто переполняет
меня радость, что Светку я увидел. Что все с ней хорошо. Что ты мне
ее привез на свидание. Не знаю, куда мне ее, эту радость, девать!
Так хоть с тобой поделюся!
— Ну все-все. Поделился уже,— Вежливо выбрался я из объятий
Саниных.
— Ой! — Изменился он в лице внезапно, — не побеспокоил ли я тебе
рану?
Сашка уставился на мою перебинтованную руку.
— Слышал я, что в тебя стреляли, — он нахмурился, обнял
подошедшую Светку, — что вызывает завтра Иван Петрович тебя для
дачи объяснений. Ты ничего не бойся. Этот Матвей Серый, он какой-то
того, — Сашка покрутил у виска, — мне мужики, пока везли в Красную,
рассказывали, что он странный. То сидит, ничего не говорит. То
бормочет что-то про себя. Будто бы сам с собой разговаривает. Вот и
держат его сейчас в камере. Распорядился майор задержать его на
трое суток. До выяснения.
— Да я, собственно, — пожал я плечами, — и не боюсь. Потому как
и нечего мне бояться. Нечего скрывать. Узнает Квадратько все, как
было. И подтвердить все события могут и другие свидетели. Так что
тут я в себе уверен.
— Это хорошо, — покивал Сашка, — ну я в тебе и не
сомневался!
— Эх, ладно, — вздохнул я, — поеду. Смотри, Светка, заеду за
тобой в девять.
Сумерки уж загустели. Небо раскрыло над Красной свой звездный
калейдоскоп. Ленивые вечерние огоньки дворов и домиков не могли
перекричать ночного небесного света.
Поехал я не домой, а к Машке. Очень уж мне приятно было смотреть
на то, как милуются Светка с Сашкой. И почему-то, вид их,
обнимающихся, воркующих, заставил и меня заскучать. Заскучать по
Маше. Хоть и виделись мы с нею сегодня утром, что-то захотелось мне
видеть ее и этим вечером.