-Я очень
рад, мой друг, что смог развеселить тебя! – раздраженно бросил
Хэйл, когда Нэд, наконец, перестал смеяться.
-Прости,
Хэйл! Просто, ты уверен, что твой дядя хорошо тебя знал? Он не
побоялся оставить бедную сиротку на тебя? Он, что же, ненавидел
несчастное создание, раз решил доверить ее такому опекуну, как ты?
– улыбаясь во все тридцать два зуба, спросил Нэд. Он хотел
поаплодировать мистеру Палмеру стόя. Это же надо такое придумать –
Хэйл Далтон опекун сироты! Да у этого старого скряги было отменное
чувство юмора!
-Я и сам
никак не возьму в толк, отчего он решил назначить опекуном именно
меня, а не моего отца, скажем? Он ведь прекрасно знал о моей
репутации в обществе. Сам столько раз пытался, как он любил
выражаться, вразумить меня, что бы я, его нерадивый, никчемный
двоюродный племянник, взялся, наконец, за голову и не позорил честь
семьи! Но! Не будем о грустном! Как только я выдам девицу замуж, то
эта тяжкая ноша ляжет на плечи ее бедняги-мужа! – поднимаясь с
дивана, быстро произнес Хэйл. Он стал расхаживать по светлой
гостиной, мельтеша у Нэда перед глазами.
-А сколько
лет сиротке? Не слишком ли ты торопишься? – поинтересовался Нэд,
пытаясь сосредоточиться на лице Хэйла.
-О, мой
друг! Сиротке уже девятнадцать стукнуло! Надеюсь, еще не слишком
поздно, и кто-нибудь, да возьмет ее в жены. Не могу понять, о чем
дядюшка раньше думал? Хотя, учитывая, кем была ее мать… - Хэйл не
договорил, останавливаясь, наконец, напротив Нэда.
-А кем была
ее мать? – приподняв брови вверх, спросил Нэд.
-Если
честно, я никогда не понимал, почему дядя женился на этой женщине,
Сибиле. Она никогда не отличалась крепким здоровьем, постоянно
болела, да и красавицей ее нельзя было назвать, скорее наоборот.
Слишком бледная кожа, невзрачные голубые глаза, в которых постоянно
сквозила какая-то отрешенность от этой жизни. А ее светлые волосы,
собранные на макушке, были постоянно завиты в кудри, которые ей
совершенно не шли! – лицо Хэйла скривилось. Он словно в данный
момент видел перед собой лицо Сибилы Палмер, так подробно описывая
его.
-Oh mon
Dieu! (О, мой Бог! (фр.)), – поддел его друг. – Надеюсь, сиротка
хоть чуточку симпатичней мамаши, а то до конца дней тебе быть ее
опекуном!
-За нее
назначено приличное приданое, в виде крупной суммы денег, которая
будет выплачиваться ежемесячно, пока девице не стукнет двадцать
пять лет. И, как ты уже наверно догадался, я отдам ее за первого
встречного, что позарится на наследство, которое дядя оставил для
нее, – выдал равнодушным голосом Хэйл.