Однако его вопль остался втуне — эскувиторы уже сошлись в
жесточайшей схватке с наемниками, что, несмотря на почти
шестикратное превосходство врага, стойко отбивали все атаки.
Никифор, в ярости пришпорив коня, сам кинулся к матери и сыну,
однако в тот же момент наперерез ему метнулся Генрих. Спата
стратига лязгнула о германский скрамасакс с такой силой, что глава
тагмы невольно стиснул зубы, подавляя крик от пронзившей его плечо
острой боли.
— Не ты мне нужен, северный пес! — рыкнул Никифор, нанося
ответный удар, — уйди с дороги и останешься жив!
— Смерти не ведает громкая слава, деяний достойных, — сквозь
зубы бросил Генрих, — вечна бессмертна — воина слава!
Он произнес это на своем наречии, которого Никифор не знал и
знать не хотел. Не ведал стратиг и о языческом боге, «Речи»
которого вспомнил германский наемник, однако яростный блеск в
глазах варвара, сказал ему все лучше слов. Стратиг, превозмогая
боль, рванулся к саксу — и снова лязг мечей и громкие ругательства
разнеслись над лесом. На помощь военачальнику кинулись сразу
несколько всадников, но даже сейчас Генрих не повернул коня,
принимая неравный бой. Одним ударом сакс снес голову самому
отчаянному из нападавших, но в тот же миг остальные эскувиторы
накинулись на германца со всех сторон и все вокруг смешалось в
жестокой круговерти хлещущей крови и звенящей стали.
Михаил не мог прийти уже на помощь другу: когда они с матерью
почти вырвались из окружения, перед ними вдруг вырос высоченный
всадник. Смуглое лицо заросло черной бородищей, темные глаза бешено
сверкали, когда он ударил мечом, целя в лицо молодому кесарю. Тот
даже не успел ничего понять, когда тело закаленное множеством
тренировок со старым Асмундом, отреагировало само. Взметнулась рука
с мечом, отбивая вражеский клинок, и тут же, второй рукой,
император что есть сил метнул пику. Острие пики пробило шею
эскувитора и тот, всплеснув руками, свалился, хлеща кровью прямо
под ноги отчаянно хрипящего, косящего кровавым глазом коня. Михаил,
даже не успев толком осознать это первое в его жизни сражение и
первую взятую с боем жизнь, поискал глазами матушку и, увидев ее
рядом, что есть сил пришпорил своего скакуна. Вскоре Ирина и Михаил
уже мчались во весь опор по мощеной камнем дороге, оставляя позади
кровавое побоище. Несколько эскувиторов все же кинулось за ними в
погоню, но очень скоро отстали, не в силах соревноваться в скорости
с самыми быстрыми конями дворцовых конюшен.