Изумленные горожане, раскрыв рты, смотрели, как молодой
император, вместе с его матерью, неслись по Месе Константинполя,
топча прилавки уличных торговцев, выстроившихся вдоль главной
столичной улицы, порой сшибая и самих людей, не успевших вовремя
убраться с дороги. Взмыленных, тяжело дышавших коней, остановили
только у стен Большого дворца, где навстречу матери и сыну тут же
кинулись встревоженные стражники.
— Асмунда ко мне! Живо! — взгляд растрепанного, окровавленного
императора был таков, что стражи, очертя голову ринулись выполнять
его приказание. Вскоре Михаил, вместе со своим дядькой и всей
этерией германцев, снова мчался по Месе, заставляя горожан
испуганно жаться к стенам домов. Вместе с ними скакали и прочие
всадники — старший командир тагм, Феодосий, не участвовавший в
заговоре, сразу же включился в подавление мятежа. Однако они
опоздали — к тому времени, как подмога подоспела к месту сражения,
все германцы были мертвы. Бездыханным лежал и Генрих — его удалось
опознать только по доспехам и одежде — в ярости эскувиторы
выместили злость уже на мертвом, страшно изуродовав все тело.
Однако отчаянный сакс дорого взял за свою жизнь — здесь же, у
дороги, валялся и труп стратига Никифора — меч германца пронзил ему
сердце. Оставшиеся в живых мятежники даже не забрали тело своего
командира- прекрасно понимая, чем закончится для них провалившийся
мятеж, они сразу же кинулись в бегство. Воинам этерии оставалось
лишь забрать с собой тела павших товарищей, чтобы похоронить их по
германским обычаям. Тела же мятежников остались валяться на дороге,
на поживу воронам и канюкам.
Меж тем императрица Ирина, оставшись во дворце, принялась
выкорчёвывать корни заговора. Узнав у слуг и евнухов , что чаще
всего в последние дни, Никифора видели с атриклинием Большого
дворца и бывшим стратегом Армениака, она приказала задержать обоих.
Нарсеса поймали когда он пытался покинуть город и сразу же
отправили в пыточные казематы, где уже корчился, визжа как
зарезанная свинья, вздернутый на раскаленные крючья толстый евнух.
Уже через несколько часов Ирина, а затем и вернувшийся в столицу
Михаил, в точности знали всех участников и пособников заговора.
Дромогологофет Григорий пытался принять яд, но придворные лекари,
устроив ему промывание желудка, спасли жизнь придворному для
предстоящей расправы.