Все это еще раньше рассказал Ярополку Немал, что бок о бок с
молодым князем въезжал за земляной вал, окружавший большое
городище, что мадьярам досталось от каких-то очень давних племен,
обитавших здесь. Новым людям никто особо не удивился — внутри
становища хватало славян бойко торговавших со уграми. Последние
показались Ярополку похожими на авар, как одеждой, так и общим
обликом — такие же смуглые, скуластые, с чуть раскосыми глазами и с
тремя косами на бритых головах. Но кроме славян и мадьяр имелись
тут уроженцы и вовсе незнакомого племени — тоже смуглые, но заметно
светлее степняков, с совсем иными чертами лица. Они носили
долгополые стеганые кафтаны и круглые шапки, отороченные лисьим или
куньим мехом, а женщины — которых почему-то было куда больше, чем
мужчин — длинные черные платья украшенные ручной вышивкой. Ярополк
успел заметить, что возле лавок этих чужеземцев, толпилось особенно
много народу, однако тут перед ним вырос большой шатер, и юноше
стало не до незнакомого племени.
— Так каган аваров хочет стравить нас с булгарами?
Шатер венгерского кенде был огромен — настолько, что его дальние
своды терялись во мраке. Освещали его лишь жировые светильники из
спиленных на макушке конских и бычьих черепов. Рядом с дымоходом
свисал еще один череп, — на этот раз человеческий, — расписанный
красными, черными и зелеными узорами, украшенный связками
ястребиных перьев и лоскутами высушенной кожи с волосами, как понял
Ярополк, содранной с человеческих голов. В круге светильников, на
выделанных звериных шкурах, сидели четверо мужчин: один молодой, с
безбородым лицом, и трое постарше — смуглые скуластые степняки, с
черными усами и бородами. Среди них особенно выделялся высокий
плотный мужчина одетый в черную с красным кожаную одежду, расшитую
золотыми бляшками. Три длинные косы падали со бритой головы на
спину, почти достигая талии. В ухе мужчины блестела золотая серьга
с яшмой и бирюзой, на позолоченном поясе красовалась серебряная
бляха. На ней был изображен длиннобородый и длинноусый старик с
распущенными волосами и скрестивший ноги, по степному обычаю. В
левой руке старик держал что-то похожее на топор, а правую руку
приподнимал, указывая вверх двумя пальцами.
Чуть ниже вождя мадьяр, испытующе глядя на вошедших, сидела
женщина, лет тридцати, в черном платье незнакомого покроя. Ее
голову прикрывала темно-серая шаль, из-под которой выбивались пряди
черных волос, переплетенных с нитями унизанными белым и голубым
жемчугом. Эти пряди обрамляли худое, слегка вытянутое бледное лицо
с изящным, с небольшой горбинкой носом, полными губами и огромными
черными глазами. Тонкую талию охватывал кожаный пояс, украшенный
изображениями перекрещивающихся линий, образующих пяти-и
шестиугольные узоры. Из украшений, если не считать жемчужных нитей,
она имела лишь серебряные серьги, с подвесками в виде полумесяца, и
небольшое золотое колечко в носу. Странно было видеть женщину на
совете вождей, но, судя по всему, никто из угров не возражал против
ее присутствия. Также как и против князя Немала, что, обменявшись
положенными приветствиями, уселся между главным вождем, — Ярополк
уже понял, что это тот самый Альмош, — и странной женщиной. После
этого взоры всех шестерых устремились на стоявшего перед
светильниками Ярополка, хотя говорил сейчас только старший из
кенде.