— Добрая девочка. Спасибо.
В горле неприятно запершило.
Глядя на четкий, словно созданный умелой рукой мастера, профиль Демьяна Витальевича, я легко представляла себе Ваню в возрасте шестидесяти семи лет.
Серебристые волоски украсили бы виски, но нисколько не портили общей картины. Благородство и стать навечно застыли в мощной фигуре, которая с годами не утратила форму. Под рубашкой все так же прятались мышцы, хоть уже и не такие стальные, как раньше.
Чем-то неуловимо Демьян Витальевич напомнил мне папу, ушедшего задолго до нашего с Ваней знакомства. Я училась на втором курсе университета, когда его не стало. И до сих пор никак не отпустила воспоминания о нем.
Сейчас я наблюдала, как мой свекр тоже медленно гаснет под напором безжалостной болезни. Она сжирала его изнутри, выедала разум, прогрызала дыры в памяти.
Десять лет назад — успешный бизнесмен, владелец крупной телекоммуникационной компании. Сегодня — теряющий остатки личности мужчина, который с трудом понимал, что у него есть семья.
— Значит, ты моя невестка?
Я стерла тыльной стороной ладони слезу.
— Да, — кивнула коротко. — Жена Вани, вашего сына.
— Сына… — причмокнул Демьян Витальевич, затем хлопнула в ладоши. — Он — хороший мальчик? Не обижает? Если да, ты скажи, что я ему уши надеру!
Он потряс кулаком, а у меня в глазах потемнело. В груди защемило, воздух испарился из прихожей.
Удержавшись от всхлипа, я прочистила горло:
— Все в порядке, — поймав мужское запястье, я осторожно сжала руку свекра. — Ваня самый лучший на свете. Вы отлично его воспитали.
— Честно? — в серых глазах вспыхнул ребяческий огонек.
— Клянусь всеми имбирными пряниками мира.
— Ох, а чем он занимается? Надеюсь, не бездельник…
Демьян Витальевич обрадовался. Прямо как ребенок, получивший игрушку. Даже про угощение с Зинаидой Аркадьевной забыл. Позволил мне обработать рану и прилепить пластырь. Настолько вдохновила его беседа о единственном сыне.
Он много расспрашивал о Ване, а потом тот исчез из разговора. Растворился в бессмысленной болтовне о печенье, рецептах, злых соседях и прочей ерунде. Будто неумелый режиссер случайно вырезал целый кадр из жизни отца Вани.
— Что ты здесь делаешь?
Я вздрогнула от резкого тона и подняла ошарашенный взгляд на Матильду Иосифовну. Потому что не слышала, как она вошла.