— В общем, ничего страшного. Рак на начальной стадии хорошо
лечится, так что мы победим.
— Это правда, — прошептала мама. – Хорошо, что рано обнаружили.
Меня вылечат.
— Ура! – воскликнул Борис и запрыгал по комнате.
Наташка размазала слезы по лицу, шмыгнула носом.
— Ну зачем так пугать!
Вскочила и бросилась обниматься, сказала осипшим голосом:
— Мы тут купили всякого. Хлеб, там, сахар. И колбасы. Хочешь
колбасы? И ставрида есть. Нажарить?
Не дожидаясь ответа, она побежала на кухню, загремела посудой.
Мама посмотрела на меня удивленно и прошептала:
— Какие же вы у меня… чудесные!
— Мы очень… тебя… любим, — хрипнул Борис и полез к маме
обниматься.
В кухне заскворчало масло на сковородке, потянуло жареной рыбой,
и я понял, как же голоден!
— Надо на дачу сходить, — задумчиво произнесла мама. – Черешню
собрать, картошки накопать – к рыбке хорошо будет.
— Завтра опять пойдем на промысел, — сказал я. – Засолим
ставридки, вот это и правда будет супер – к молодой картошке, да с
укропом и маслом – м-м-м!
Живот предательски заурчал. Будто услышав его, Наташка крикнула
из кухни:
— Еще минут пять-семь, и первая партия рыбы готова!
— Показать, что я нарисовал? – Боря заговорщицки улыбнулся,
рванул к столу и показал лист, где была изображена молоденькая
смеющаяся мама.
Он перерисовывал с фотографии карандашом, потом оттенил
тушью.
— Как похоже! – удивилась мама и посмотрела на своего сына так,
словно видела впервые. – Очень… здорово!
— Это по учебнику, который Пашка подарил! – похвастался он,
хотел еще что-то сказать, но тут в дверь постучали.
Открывать пошла мама, как и подобает хозяйке. Глянула в
глазок.
— Там мальчик какой-то. Это к кому? У него наша книжка.
— Это Юрка, — сказал я, — впусти его.
Увидев маму, Каюк не стал заходить. Выставил перед собой книгу,
будто защищаясь ею.
— Я вот это. Прочитал. Принес.
— Проходи в квартиру! – скомандовал я. – Мы как раз ужинать
собрались. Будешь с нами?
Каюк опасливо покосился на маму, она посторонилась.
— Проходи, Юра.
И он прошел, раздул ноздри и шумно сглотнул слюну, выделившуюся
за запах рыбы. Вернул мне книгу и спросил:
— Так я не понял, он че, сбежал? Тварь – сбежала? Ну, когда
птица улетела. Превратился в нее и – фьюить? Ну тьфу же! Нах… — Он
виновато шлепнул себя по губам, косясь на маму. – Зачем, то есть,
такое писать?