На третий день за завтраком я поделился с Таней задумкой
магического телеграфа. К моему удивлению, девушка загорелась этой
идеей. Очень просилась, чтобы я взял её в помощницы при
исследованиях. Я не мог ей отказать. Так что следующие дни мы с
Таней пробовали разные идейки по дальней связи. Что-то делали
вместе, что-то я отдал ей для самостоятельных опытов.
С этими опытами случился забавный случай. Таня взялась проверять
связку Знаков на двойной Тильде — нужно было удостовериться, будут
ли они держать связь через эфирные нити. Пока она ставила
эксперимент, я закопался в дневники Бернулли — а вдруг там найдётся
что-то полезное по телеграфной теме?
— Ой! Константин Платонович, посмотрите!
Я отложил бумаги и подошёл к Тане. Ёшки-матрёшки! Ты гляди,
какая штука!
На столе лежала дощечка с нарисованной связкой. Двойная Тильда в
окружении трёх Печатей. Ровно над ней, на высоте двух ладоней,
парила другая дощечка, но только со связкой без Печатей и
дополнительным Знаком Седиля. Плоская деревяшка висела в воздухе
без поддержки, не дёргаясь и не излучая эфир. Однако, интересно!
Настоящая левитация?
Включив магическое зрение на самый широкий спектр, я присел на
корточки, так чтобы глаза оказались напротив дощечек. Хм, какая
загогулина получилась. Связка на нижней дощечке создавала над собой
из эфирных нитей “чашу”, на дне которой и “лежала” вторая плашка,
отталкиваясь от эфира.
— Забавный эффект, — вынес я вердикт. — Но увы, бесполезный для
телеграфа.
— А куда его можно применить, Константин Платонович?
Я пожал плечами.
— Не знаю, Тань. Для сувениров, может быть. Запиши обе связки на
всякий случай, потом подумаем куда.
***
Утром на шестой день, наконец-таки, появился Разумовский с
большой шкатулкой в руках. Он усадил нас за стол, сел напротив и
поставил ящичек перед собой. Вздохнул и обвёл нас взглядом.
— Императрица пока ничего не знает, — заявил он. — Я не решился
рассказать ей, не имея железных доказательств.
Таня вздрогнула и отвернулась. Я чувствовал, как в ней кипит
разочарование и обида, но помочь был не в силах.
— Алексей Григорьевич, других у меня нет. Все бумаги, что я
сумел найти, уже у вас.
— Понимаю, Константин Платонович. Поймите же и вы меня: этого
недостаточно для полной уверенности. И я не рискну дать гарантию,
что Елизавета не отправит вас в Сибирь. Это болезненная тема, и она
не будет слушать ничьи доводы.