То, как падают на врага их
собственные снаряды, видели в этот день буквально доли процента
участвовавших в морском бою германских моряков. А вот искренне
благоговеющих перед нерушимой мощью Большого Флота, и потому
заранее испытывавших пессимизм относительно перспектив выйти живыми
из схватки с англичанами, было гораздо больше. Если бы не
дисциплина и не чувство товарищества, большинство из них начало бы
искать способ бросить свой пост и пытаться спасти себя. Но и
первое, и второе во Флоте Открытого моря имелось...
Людей с затонувшего рядом
британского эсминца, вероятно последнего из всех атаковавших
эскадру, подбирать не стали, - как не пытались их и искать. Если им
очень повезёт, выживших подберёт какой-нибудь из эсминцев или
лёгких крейсеров, - коли найдёт для этого время. Повреждённый
«Кайзерин» прикрывали несколько эсминцев из состава 8-й флотилии,
но ведомый твёрдой волей вырвавшегося из-под маски шута
фрегаттен-капитана Дальвига линейный корабль не отвернул от своего
курса ни на долю румба, - и его эскорт последовал за ним.
Как и несколько других членов
экипажа «Кайзерин», вдруг осознавших, что не они имеют в данную
конкретную минуту никакого дела, гардемарин Аугсбург стоял на баке
у самого гюйс-штока, внимательно разглядывая происходящее впереди.
Даже на своих калечных десяти узлах они всё же потихоньку
подбирались к тому пятачку моря размером в десяток квадратных миль,
на котором ничем не отличающиеся от них люди увлеченно убивали один
другого.
- Один точно, и ещё один... Ну,
может быть...
Ему показалось, что это был тот
же самый голос, что и в рубке с полчаса назад - потому что и слова
были те же самые. Однако когда он обернулся, это оказался
незнакомый ему (как, впрочем, большинство нижних чинов на этом
корабле) усач со знаками различия боцманмата. На его кителе
Клаус-Рихард без труда заметил нашивку «Железного креста IIкласса», и слегка склонил голову, подтверждая право старого
служаки делать замечания.
- Горящий - почти наверняка
«Дейчланд», - заметил он сам вслух, хотя уверен вовсе не был: для
этого до сих пор было слишком далеко. Марку на трубе отсюда было,
разумеется, не разглядеть - так что он просто положился на
услышанные на мостике слова какого-то счастливого обладателя
бинокля. В целом дистанция явно уменьшалась медленно: бой
перемещался практически в том же направлении, в каком ковыляли и
они.