- Двадцать семь. И без него не
принимается решений. И в военной сфере тоже. Ты слышал, что творят
Безхили?
Они пустились в обсуждения соседей,
торговых сделок империи, и возможных военных операциях. Елизар
жадно впитывал новости из первых уст. Он знал большую часть из них,
но одно дело слухи, а другое, когда сам князь рассказывает тебе
новости.
И только когда первые солнечные лучи
осветили стол, разошлись.
Три дня спустя черно-красная крытая
дорожная повозка в сопровождении шестерых вооруженных солдат
выехала из Дола и неспешно покатила в сторону шахт, где добычей
Соли руководил халкан Мирир. В повозке, не забыв прихватить
требующие срочного рассмотрения дела, и пару толстых книг скучал
Елизар.
Еще пять восемь дней спустя он,
морщась, от тяжелого запаха, поднимающегося из шахт, ступил на
пыльную землю шахтерского городка.
Старик, умер той же ночью. Вместе с
ним ушли еще двое. В лагере рабов нет похорон, нет поминальных
молитв, нет обрядов. Мы не имеем имен, у нас нет родных, что
похоронят, как подобает. Наши тела будут свалены в яму и забросаны
мусором. Так говорят, но никто не знает наверняка. Мертвые просто
исчезают, и их место занимают новые рабы. А те, кто еще живы,
спускаются вниз и ломают камень в надежде найти жилу Соли, чтобы
хоть последний день жизни прожить лучше. Но это редко и мало у кого
получается. Так и живем, гнем спину в шахте днем и надеемся не
замерзнуть ночью.
Так и живем.
День за днем. Мы развлекаем себя пустыми разговорами с теми, чье
тело завтра волоком протащат через лагерь и чьего имени не
вспомнить никогда. Чужие жизни, чужие истории, чужие воспоминания
сливаются в один нескончаемый поток фактов, домыслов, событий. Но
они не имеют значения. Все, что нужно это пережить день. В жизни
раба есть только один день. Завтра может не наступить.
Так и живем.
Надсмотрщик
подцепил тощее, грязное тело крюком и потащил мимо мрачно смотрящих
на покойника мужчин. Еще один. Уже девятый за ночь. Нас все меньше,
вчера прибыла новая партия, а сегодня двоих из них уже утащили в
яму. И это странно, новичков в первый день не плохо
кормят.
-
Жмур!
Крик заставил
оглянуться. Еще один. Десятый. Ночи все холоднее, пайка все меньше.
Если раньше в похлебке попадалось хотя бы тухлое мясо, то теперь
нет и его. Похлебка превратилась в воду с луковыми очистками и
вонючей затхлой травой. Если повар сподобится бросить хоть горсть
крупы, это почти пир, а если с жуками, так и мясо. От вкуса еды
выворачивает, но это зеленое месиво единственное, что у нас есть. И
этого недостаточно. Если халкан не сделает ничего, то скоро сам
пойдет в шахту.