— Да услышь же меня, придурок! Они Семецкого расстреляли. Всю
семью положили! Если я встану у них на пути, с нами будет то же
самое. И с вами, и со мной.
Вспомнилась случайно увиденная статья в газете про пограничника.
Я подумал, что с нами – как раз-таки нет, а вот его, да, как
минимум могут уволить, как максимум – хлопнуть. И Аню тоже, потому
что она рядом с ним. Та самая ситуация, когда честным ментом быть
смертельно опасно…
Несговорчивый пограничник Юрий Семецкий ни за что не позволил бы
вывезти детей на каком-нибудь рыболовецком судне, потому что у него
самого две дочери. Настоящий мужик. Правильный мент… вояка или к
кому относятся пограничники в этот период времени.
Значит, у меня есть несколько дней, пока назначат нового
человека на его должность. Потом девочек увезут. Похоже, Наташка
была права – в Турцию доставят экзотический товар для любителей
свеженького и юного. Девки постарше сами едут, тянутся за легкими
деньгами косяками, а получают неволю, старость и смерть. Детей
доставить сложнее, и стоят они, надо полагать, подороже.
— Я тебя услышал, — проговорил я, но отец не спешил меня
отпускать, дышал тяжело, с присвистом.
Физически ощущалось, как ему тяжело выбирать между долгом и
карьерой. Карьерой гниды среди гнид. Я бы уволился после этого и
пошел мести дворы…
Вспомнилась история деда, который пристрелил подонка при
задержании и лишился всего. Можно ведь… Хотя какой смысл, когда за
Жуковым стоит могущественная ОПГ? Это как отрубить голову гидры:
Жуков сдохнет, другой подхватит эстафету. К тому же Леха, возможно,
и не знает, где девочки, его задача – поставлять материал.
— Костаки, — проговорил я. – Он поможет, у него дочь…
Отец запрокинул голову и заржал. Но быстро взял себя в руки и
холодно отчеканил:
— Алексис Костаки – главарь этой банды. Его прикормленные люди
сидят в РОВД, и это минимум полковники! И торпеды в каждом городе,
включая областной центр.
Вспомнилась Лена, девочка-тростинка, божий одуванчик, которая
думает, что отец, уважаемый бизнесмен, возит в Турцию металл. Ну а
что, для него люди и есть металл. Точнее банкноты.
— Значит, рабство и бордель, — констатировал я.
Меня рвало на запчасти, все еще хотелось убить отца, но, если
суггестия подействует, он еще пригодится, и я не удержался,
вспомнил свой короткий опыт курильщика.