Щеки покрывает румянец. Спасибо, что не добавил про похмелье. Хотя может так и сделал, а Мария Павловна просто щадит меня.
– Будешь завтракать? Хотя, через полчаса обед, – добавляет растерянно.
– Нет, я не голодна, – мотаю головой. – Только пить хочется.
Наливаю себе стакан воды.
– Не подскажете, где хозяин? – спрашиваю, ставя уже пустой стакан на стол. – Опять уехал?
Почти уверена в этом, и почему-то чувствую облегчение. Тогда снова отсрочка. Можно еще собраться с мыслями. Жалкая трусиха.
– Нет, Давид Андреевич у себя в кабинете с самого утра, – разочаровывает меня собеседница.
– Спасибо, – вздыхаю.
– Да не за что, милая.
Женщина снова концентрируется на приготовлении пищи, а я, внутренне подобравшись, иду по направлению к кабинету. Вчерашняя сцена перед глазами, мне нехорошо. Но быть трусихой настолько противно, что решаю немедленно перебороть свои страхи. Я смогу договориться. Должна. Не ради себя. Ради своих родных.
14. Глава 14
Давид сидит за столом в кабинете, глядя в монитор, что-то сосредоточенно читая. У него на лице очки, это удивляет меня, и в то же время странным образом подкупает. Хотя даже этот аксессуар, по шаблонному определению принадлежащий скорее задротам-ботаникам, придает ему наоборот, еще больше сексуальности. Как и белая рубашка, разумеется наисвежайшая, оттеняющая смуглую кожу.
– Можно? – спрашиваю, робко переминаясь на пороге.
– Проходи, – кивает Ериханов. – Выспалась? – добавляет, снимая очки и вглядываясь в меня внимательно.
– Да. Хочу извиниться за вчерашнее…
– Ни к чему. Со всеми бывает. Ты как могла сняла стресс.
– Мне не следовало так вести себя с тобой. Ты помогаешь…
– Нет. Не помогаю. Давай не будем строить ошибочных иллюзий, – кривится Давид.
– Я и не строю, – вздыхаю. – Понимаю, что ты делаешь это помимо воли… под давлением Марины.
– Какая проницательность, – на губах Ериханова появляется выразительная усмешка, приоткрывающая зубы хищника.
Наши взгляды скрещиваются, вонзаясь в противника с одинаковой убийственной силой. Ощущаю сильнейшее желание запустить чем угодно, первым попавшимся под руку, в надменное лицо перед собой. Красивое. Породистое. И такое равнодушное.
Приходится сделать над собой усилие, чтобы остаться под маской ледяного спокойствия.
– Садись, Лилиана, – показывает мне на кресло напротив. Опускаюсь в него. Стоя я чувствовала хоть какое-то преимущество. – Итак. Мы закрыли тему с твоим желанием сбежать отсюда? Наконец-то до тебя дошло, что не стоит этого делать?