— Мисс Алексия!
— Завтра поговорим, миссис Джоан, — отозвалась, вскоре исчезая
за стенами коридора второго этажа, насмешливо подумав, — «наивная…
я больше трёх лет скрывалась не для того, чтобы мне смели
приказывать».
В Амевере девушкам не повезло - до наступления их
совершеннолетия любой старший в семье может приказать, заставить и
решить за несчастную. Так случилось и с Александрой, за несколько
месяцев до её восемнадцатилетия отец объявил о её помолвке с Генри
— чванливым, высокомерным красавчиком. С каким превосходством он
тогда смотрел на меня, на мою фигуру, едва начавшую формироваться.
С каким снисходительным тоном говорил со мной в кабинете отца… я с
трудом сдержалась и не ударила его по лощёной физиономии.
После ухода неожиданного жениха я попыталась уговорить отца
отказаться или хотя бы отсрочить дату свадьбы. Просила братьев
убедить папеньку не торопиться, но всё было без толку. Мои слова
воспринимались лишь капризом и опасениями невинной девушки. Братья,
отец и даже нянька заботливо мне объясняли, что все молоденькие
девицы страшатся мужчин, что я привыкну к Генри и буду благодарна
отцу за такую хорошую партию.
После ошеломительной новости о моём скором замужестве я могла
думать лишь о побеге, надеясь, что отец, убедившись в моей
решимости и нежелании выходить замуж за Генри, отсрочит день
свадьбы, и у меня будет больше времени, чтобы убедить мужчину
отказаться от давнего соглашения. Всё же мистер Майрон любил свою
дочь, баловал её и исполнял все прихоти, нередко прикрывая от
строгой матери её мелкие проступки. Так что, составив дерзкий план,
я принялась его реализовывать… но случилось то, что вновь круто
изменило мою жизнь.
В ту ночь я снова выбралась из дома, чтобы спрятать в самом
дальнем углу сада в дупле старого дерева очередной запас
продовольствия. Ночь была тёплая и безветренная, небо ясное, а
звёзды находились так близко, что, казалось, их можно было достать
рукой. Распластавшись на небольшой полянке изумрудной зелени
клевера и свинороя, подложив руки под голову, я, уставившись в
чёрное как сажа небо, снова пыталась найти знакомые созвездия.
Однако ни Большой медведицы, ни её Малой соседки так и не увидела,
но всё равно упрямо продолжала их высматривать, вглядываясь в
скопление ярких точек. Пока боковым зрением не заметила алое
зарево, осветившее ночное небо, а донёсшийся до моего слуха полный
боли и ярости крик тотчас заставил меня испуганно вскочить на ноги.
И с ужасом смотреть, как жадное пламя быстро поглощает поместье
Пембертон. Словно ненасытная тварь, оно сжирало дом, где я была
счастлива, забирало людей, к которым я успела привязаться и
полюбить. Обречённо наблюдая за бесполезными попытками работников
плантации потушить огонь, я знала, что прожорливую гадину эти
жалкие капли воды, не уничтожат.