— А отчего Панькино «Убей-городком»
прозвали? — поинтересовался Митя, пэтэушник. Он у нас самый
молодой. В Череповец приехал недавно, из деревни. Митька, чтобы
побахвалиться перед товарищами, залез на крышу, но навернулся
оттуда и угодил на какую-то железную штуку. И теперь, с двумя
переломами и ранением брюшной полости лежит рядом с нами.
— Так просто же, — хмыкнул Тимофей
Данилович — бывший учитель черчения в вечерней школе, а теперь
пенсионер. Он, бедолага, попал под поезд. Еще хорошо, что легко
отделался. Руку даже обратно умудрились пришить. — После войны,
когда начали металлургический завод строить, здесь пленные немцы
жили, в бараках. Нашим сюда заходить не разрешалось, потому что
конвоиры сразу стреляли.
Тимофей Данилович тоже не местный.
Он в Череповец переехал после войны, откуда-то из Бабаевского
района. Фронтовик, кстати, но кого в те годы можно было этим
удивить? Все, кто родился до двадцать шестого года, все побывали на
фронте. Имелись, конечно, исключения, но редко.
— Херня, — изрек дядя Федя. Тот, что
с Судоремонтного завода. — Никого тут никогда не стреляли. В
Панькино народ самый бедовый жил — зэки бывшие, завербованные. Их
сюда тысячами присылали, когда строительство завода возобновили.
Жили в бараках, по десять человек в комнате. Всю неделю работали, а
по воскресеньям дрались. Потому и говорили — убей-городок. Но потом
поостепенились многие, семьями обзавелись. А в шестидесятые стали
бараки расселять. А что до немцев, так я так скажу: у них даже
конвой без оружия был, сам видел. Я после войны из деревни приехал,
в школе ФЗО на каменщика учился, немцы не в Панькине жили, а старой
церкви, которая нынче под склад используется. Немцев в Панькино в
столовую кормить водили. И нас там же. Так их, сволочей, кормили
лучше, чем нас. Нам только мороженую картошку давали, хлеб с
опилками, суп на костях варили, а им и рисовую кашу, и белый хлеб с
маслом и мясо каждый день. Вначале их кормили, а потом нас. Мы
порой на морозе ждали, пока фрицы пожрут, да посуду после их
перемоют. Но мы ничего, пленных не трогали, даже не дразнили. Нам
мастера сразу сказали — мол, они военнопленные, их трогать нельзя.
Тронете — сами как фашисты будете. А коли фашисты, так
возвращайтесь обратно, нечего вам в образцовой школе ФЗО делать. А
то и под суд пойдете, за негуманное обращение с военнопленными. Во
как! Однажды только не выдержали, да и то, фрицы тут не при чем.
Как-то раз мы пришли на обед, так в немытую посуду, что после
немцев, повара нам еды наклали.