Естественно, что мы, оперативники,
работавшие на «земле», поддерживали контакты с оперчастью. Их
задача выявлять латентные преступления, а наша — их раскрывать.
И вот, некий подследственный (фамилию
я уже и не помню)пишет, что «Твердо решив встать на путь
исправления, сообщаю об известном мне преступлении, совершённом
моим знакомым по кличке „Босой“ примерно десять лет назад. Он
упоминал в разговоре, что порезал какого-то милиционера из-за
ружья, и ему за это ничего не было. Фамилию этого „Босого“ я не
знаю, но мне известно, что он умер за пару лет до Олимпиады».
Он даже фамилии не помнил, звал либо
по кличке, либо Серегой.
Никакая это была на самом деле не
повинка, а «заклад» какого-то своего приятеля — поступок совсем не
поощряемый в тех стенах. И поступить так мог только сиделец
авторитетный, не боящийся разборок, узнай сокамерники о таком
поступке. Или у него была какая-нибудь отмазка. Одна из них или
даже две были очевидны: личность фигуранта повинки получалась
неизвестной, да и был он уже, как говорится, в лучшем мире. Так что
ищите, граждане менты, ищите, стирайте мозги и ноги до мозолей, а
мы посмеёмся. Или всё сообщение было совершеннейшей лажей,
рожденной по каким-то соображениям, нам вообще не известным.
Так что вроде и появилась надежда на
раскрытие, но не факт, не факт. Во-первых, преступление случилось
давно, прошло больше десяти лет. Если и раскроем, так сроки
давности, скорей всего, истекли. Надо бы посчитать, а я уж и не
помнил, по какой статье было возбуждено уголовное дело. А
во-вторых, а это самое главное — преступник (ну да, он пока не
преступник, суда-то не было, но так удобнее), совершивший
преступное деяния умер.
Вот, собственно-то говоря, и вся
информация.
А мне Владимир Иванович поведал лишь
потому, что знал, что меня когда-то подрезали. Все-таки, нашего
брата бывает, что и режут, да и стреляют, но не настолько часто,
как это показывают в кино. Но так бывает, если кто-то осмелел по
пьяни, или на семейном скандале. А вот чтобы так, чтобы кто-то
сидел в засаде, или отслеживал милиционера от самого дома, такое
никто припомнить не мог. Даже среди самых отпетых бандитов дураков
нет. За умышленное убийство сотрудника милиции или дружинника
светила «вышка».
Так что, получил я информацию,
принял ее к сведению, но не более того. А что бы я стал делать?
Нет, теоретически я мог бы поднять архивы, отыскать — а кто же
такой Серега, да чтобы он меня настолько возненавидел? Но это, на
самом-то деле, возможно только теоретически.