— Насос пожарного автомобиля выдает сорок литров в секунду. То
есть, ты моргнул, и четыре ведра воды из бочки улетели. А емкость
штатной пожарной машины — всего две тонны; пятьдесят секунд работы
— и бочка пустая. Тлеющий мусорник можно поливать и поливать и
поливать, а если серьезное возгорание, то тут наскоком не
получится. Пока одна машина работает, второй расчет ищет в округе
гидрант или водоем. А зевакам что? «Ну вот, опять пожарники без
воды!».
— Пожарные, а не пожарники, — вставляет военный
«прапорщик-есаул».
— Да, я знаю.
— Да, я знаю.
Это мы с худым почти одновременно.
— Ну и? — спрашивает худой.
Где-то на той стороне ставка шевельнулся нетолстый зеленый
стебель камыша, и ленивая неохотная «волнушка» (не волна) медленно
покатила к нашему берегу.
— Да, так вот, — продолжаю я, — первый мой выезд на серьезный
пожар случился чуть не в первую же смену. Горела хата на поселке
Энергетиков, и тушили мы ее часа четыре. Нужно ведь не только
возгорание ликвидировать, но и конструкцию разобрать, стены
разворошить и пролить водой, чтобы ни единого тлеющего уголька не
осталось. Чтобы снова не загорелось.
— Ага, «разрушить до основанья»? — кивнул худой.
— Да, — ответил я, — до основания. Вернулись мы в часть после
пожара, я закинул рукав в бочку, чтобы вода набиралась, заглянул
под капот – всё ли там в порядке, обязательная процедура, и сижу,
курю. Подходит Жека Богатырёв, командир отделения со второй машины
(в своем районе мы двумя «ходами» ездим), и протягивает мне книгу
со словами: «На, держи, ты ведь читать любишь?».
Беру книжку — толстая, «Один в поле воин». Интересная, я такую в
юности читал. Впрочем, наверное, как и любой мальчишка, — про
разведчиков. А она с угла чуть-чуть подгоревшая, почерневшая.
Спрашиваю у Богатырёва: «Это что?».
«Трофей, — отвечает. — У нас так принято. Ты ж водитель, в «бою»
участия не принимаешь, а мы добычей всегда делимся. Так
заведено».
Повертел я книгу в руках, гарью воняет.
И у меня в голове мысли: мы только что разворошили, разобрали
человеку полдома, и причем почти до фундамента, да еще и его
имущества там сгорело на полжизни, а пожарные ЭТО трофеями
называют?
Возвращаю я книжку Богатырёву и говорю ему: «Это не трофей, это
мародерство».
«Как хочешь», — отвечает Богатырёв и забирает книжку.
— Я за мародерство расстреливал, — снова вставляет военный.