— Парижская кожа? Вы, наверное, не знаете, но французов убивать
нельзя. Иначе увеличится популяция лягушек и улиток, — сострил я и
попросил парня: — Василий, вернитесь в машину. Позвольте, я
поговорю с дамой.
— А ты ещё кто такой, недомерок?! — завизжала истеричка, дохнув
на меня лёгким запашком вина.
— Мадмуазель, прикусите язычок, — снисходительно начал я. —
Понимаю, что деньги вскружили вашу головку. Ну, ежели в ней есть,
что кружить. Однако это не даёт вам права так разговаривать с
людьми. Вы лучше подумайте вот о чём. Рано или поздно ваш родовитый
любовник… как бы это сказать… выбросит вас на помойку, когда
захочет новую игрушку, готовую ради денег на всё что угодно. И тут
о вас могут вспомнить все обиженные вами достойные люди с хорошей
памятью. А аристократы очень злопамятные, особенно когда дело
касается простолюдинов. Такие злопамятные, что прям ого-го и
ага-га!
— Ты мне угрожаешь?! — опешила дамочка, выпучив глаза и
профессионально широко разинув рот. У неё аж жвачка выпала. — Но
это же не то, что не по-дворянски, но даже не по-мужски!
— О-о-о, вы вспомнили любимую защитную тактику всех склочных
женщин, поносящих мужчин? Дескать, вы — девочка. Вам всё можно и
ничего за это не будет? — усмехнулся я и увидел в её глазах, что
да, так оно и должно быть. — Нет, такого не будет. Вы просто
поглядите на лицо этого рыжего молодого человека. Даже у меня
поджилки трясутся. Зря вы с ним связались. Так что, Василий,
присядьте наконец-то в машину. Не пугайте даму.
— Хо… хорошо, — промычал парень, чуть ли не насмерть поражённый
моим дерзким поведением. Отчасти из-за безмерного удивления он и не
стал перечить мне, а плюхнулся в автомобиль.
А вот дамочка вернулась к прежней модели поведения и начала
рычать:
— Да… да… ты знаешь, что с тобой будет?! Ты будешь умолять меня
о прощении! Будешь моей послушной собачкой! Я смешаю тебя с грязью!
Стоит мне только сказать своему любимому, так он тебя…
— Да захлопни ты уже варежку, надоела, честное слово, — лениво
процедил я, затянулся подожжённой сигаретой и выпустил дым в
перекорёженное бешенством лицо истерички.
Она тотчас заткнулась. А на её физиономии появилось
блаженно-отсутствующее выражение накурившегося наркомана. Кажется,
дым от рунного заклятия сделал своё дело. Он проник в нос дамочки и
стёр из её воспоминаний последние минут десять.