Михаил Васильевич Скопин-Шуйский –
мой будущий министр обороны. Никаких министерств я вводить не
стану, по крайней мере, не буду использовать это словно, но
специализированные ведомства для улучшения системы управления,
вводить стану. Так что «Изба обороны», или еще как назову, но
руководить там будет Скопин-Шуйский.
И здесь так отлично с этим
назначением получается: молодой мужчина обладает талантом и ему
судьбой предписано, стать великим полководцем, с другой же стороны
– он самый знатный из всех бояр, что рядом со мной. На самом деле,
в местничестве Скопин-Шуйский стоит даже выше, чем Василий Шуйский.
Так что с таким назначением я не только не сломаю традицию, но на
фоне иных возвышающихся людей Михаил Васильевич будет примером
комплексного подхода в кадровых вопросах.
— Я буду с тобой, государь! Коли
направишь выбить Василия Ивановича с Новгорода, я сделаю это, не
сумлевайся. На том крест поцелую, - сказал Михаил Васильевич, но, а
я не стал напоминать о том, что он уже целовал крест мне на
верность.
Тогда, как только прибыл в Москву,
Гермоген, что нынче спрятался в Троице-Сергиевой лавре, снял со
всех клятву крестоцелования. Но Гермоген не мог этого сделать, так
как стал патриархом неправедно. И вообще, пока еще жив патриарх
Иов, не может быть на Руси иного Владыки, только исполняющий
обязанности.
* ………*………*
Москва
3 августа 1606 года
Ксения Борисовна Годунова уже два дня
находилась в Москве. Она ждала, когда Дмитрий Иванович, или тот кто
скрывается под его личной, придет лично. Это был такой жест,
демонстрирующий, что Ксения не утеряла гордость и память, не
забыла, что царевна. А он… для нее этот человек не царь, но Ксения
не собиралась говорить об этом. Да, и понимала женщина, что именно
сейчас говорить о самозванстве царя бесполезно. Ее просто сочтут
глупо мстительной особой.
Но было и иное, женщину тянуло к
этому человеку, она только в монастыре стала забывать те смешанные
и сложные эмоции, что ощущала с ним…
— Дочь моя, отринь гордыню. Иди к
нему! – сам патриарх Игнатий прибыл для разговора с Ксенией.
И то, что Ксения Борисовна признала в
Игнатии патриарха говорило, что бывшая царевна готова к
компромиссам. Ранее, когда ее насильно везли в монастырь, царевна
говорила, что патриарх на Руси только один – Иов.
— Не гоже, Владыко, мне царевой
дочери… - начала в очередной раз отказываться Ксения, но была
перебита патриархом.