Я же опять зарядил пистолет и снова готов был встретить гостей
пулей. И они это прекрасно понимали, словно я телепортировал свои
мысли им в голову при помощи телекинеза. А может они просто
трусили. Как бы то ни было, но время шло. А я оставался жив.
Заметно потемнело. Солнце склонилось к закату. Я не спал почти
все минувшую ночь, и поэтому незаметно для себя, не смотря на
пульсирующую боль в раненой руке и ноге, задремал. Так как меня не
выудили, то, очнувшись, я понял, что все это время турецкие джигиты
ограничились только блокированием зарослей.
Но оставаться здесь надолго явно не стоило. Следовало
подготовиться к новому рывку. Поэтому я снова быстро уснул,
провалившись в беспамятство.
В полночь я проснулся. Тишина казалась почти осязаемой; она
словно плотным тяжелым одеялом окутала черные заросли. Я не мог
различить во мраке ни звездочки, ни ветки или древесного ствола, ни
даже собственной руки. Я лежал неподвижно, ожидая, прислушиваясь,
уверенный в том, что меня разбудил какой-то странный звук. Обычные
голоса ночи в глухих дебрях никогда не тревожили мой покой.
Мое чутье, как у многих опытных беглецов и преследуемых существ,
приобрело в процессе тренировки поразительную остроту. Долгий
медлительный порыв ветра прошелестел по кустам и замер вдали;
осторожные крадущиеся шаги какого-то животного мягко протопали мимо
меня в темноте; что-то прошуршало в сухих листьях; издалека
доносилось одинокое тявканье шакала. Но ни один из этих звуков не
нарушил моего сна.
Внезапно, пронизав тишину, раздался отрывистый лай собаки.
Опять! В поясницу словно ударило током. Я мгновенно сел, чувствуя,
как холод пробрал меня до мозга костей. Резкое движение острой
болью напомнило мне о раненой руке. Затем послышался лай еще
нескольких собак, более отдаленный и глухой. Наступившая тишина
снова окутала меня, гнетущая и угрожающая, наполненная тревогой. По
моему следу собирались пустить собак, и передняя находилась уже
довольно близко отсюда.
Я знал, что если свора ищеек или волкодавов окружит меня здесь,
в беспросветном мраке, то участь моя мало чем будет отличаться от
судьбы оленя, загнанного стаей волков. Надо выметаться!
Вскочив на ноги, готовый бежать изо всех сил, я замер на
мгновение, прислушиваясь, чтобы определить направление для своего
бегства. Сколько еще до Дуная? Минимум километров 14. Три часа
быстрого бега в ночной тишине. Если не сломаю себе ногу. Но в моем
незавидном положении и за шесть часов мне туда не добраться.
Слишком я сейчас в плохой физической форме. Ран я себе собрал уже
целую коллекцию.