Опустится озадаченный хищник наземь, оглянется кругом сердитым
круглым взглядом и, убедясь, что добыча ускользнула от его острых
когтей, тяжело взмахнет широко распластанными крыльями,
стремительно взовьется на ближайший курган и усядется там,
нахохлившись и негодуя на свою досадную неудачу.
Не сумев заранее выследить неприятеля и пустить нас в обход,
урядник уже несся вперед во весь опор, чтобы исправить опасное
положение. Вихрем налетел казак, словно орел пару раз кроваво
клюнул и через пару мгновений все было кончено.
Пастухов было двое. Старик старый-престарый, годов, должно быть,
под сотню ему будет, а подле него вертелся смышленый мальчонка лет
десяти или и того меньше. Увидев Бирюкова и моментально опознав в
нем казака, они вскинулись, да как припустятся бежать, должно быть,
к аулу утечь норовили. Ну, мальчонка-то помоложе, шустрей, впереди
бежал, а дед едва ногами ворочал, спотыкался… Да со страху голову в
плечи прятал.
Урядник увидев, что дело плохо, не стал долго раздумывать,
выхватил шашку, да за ними. Кота Леопольда со словами: "Давайте
жить дружно" тут разыгрывать бессмысленно. Первый ему старик
подвернулся; полоснул казак его по голове, упал тот, даже и не
вскрикнул, потому стар уж больно был, душа не крепко сидела.
Свалив аксакала, казак за мальчиком припустился; тот бежит,
шельмец, только пятками сверкает, ровно пуля несется, и такой
смышленый волчонок — не прямо бежит, а с увертками, по-заячьи: туда
метнется, сюда кинется, никак казаку подъехать к нему.
Однако крутился-крутился — понял, что ему не уйти, и что значит
кровь-то разбойничья, другой бы верещать начал, пощады просить, а
он, звереныш, кинжал выхватил, замахнулся и стоит. Глаза как у
волчонка, и зубы ощерил. Кинжал как бы не больше него… И смех, и
грех…
Жалко мальчишку, но видно судьба у него такая. Противно. Но
надо. Делать нечего, подъехал урядник к нему ближе, поднял шашку, а
звереныш, верите ли, хоть бы бровью моргнул, такой отчаянный,
только губы побелели, стоит, смотрит казаку прямо в глаза…
Сомнения прочь, или мы их или они нас. Третьего не дано. Мы тут
не в бирюльки играем. И они нас пряниками кормить не собираются.
Нам нечего больше терять, а своя рубашка ближе к телу. Блеснул
молнией клинок и вот маленькое тело лежит у ног коня урядника,
руками и ногами дрыгает, а голова на сажень в сторону откатилась…
Так и сбрили ее ему, как будто она у татарчонка никогда на плечах
не сидела.