— Руки убери, — потребовал я.
Он на мгновение посмотрел мне в глаза и тут же отпустил
меня.
— Так и быть, — миролюбиво сказал он. — Мне моя деревня важнее,
чем эти восемь талеров.
— Вот и хорошо, — сказал я. — И я тебе обещаю, я сюда
обязательно вернусь. Если ты вдруг забудешь про наш договор.
На следующий день, на рассвете, будущих рекрутов вывели за
околицу, снабдив припасами в дорогу. Провожали нас только самые
родные и близкие, и к чести старосты, он при свидетелях объявил,
что прощает долг, как мы с ним и договаривались. Так что семья
Джага может теперь спать спокойно, хотя у меня свербило неприятное
ощущение, что я продал собственную шкуру за восемь талеров.
Вместе со мной отправились Ялмар, один из местных хулиганов, и
он посматривал на меня с откровенной неприязнью, припоминая драку,
и его дядька Хорас, оказавшийся парнем чуть старше нас, косоглазым
и не слишком сообразительным.
Нам выдали по мешку сухарей, вооружили Хораса дубинкой, а Ялмара
копьём, и отправили восвояси. Мне оружия не досталось, даже
несмотря на то, что все рекруты должны были прийти в крепость со
своим оружием, и я усмотрел здесь попытку старосты испортить мне
жизнь напоследок. Ладно, мне же легче будет идти. Хорасу ещё
выдали тяжёлый шлем (без подшлемника, просто металлический горшок с
прорезью), а Ялмар где-то раздобыл жилет с нашитыми на него
железными пластинами.
— Так, и куда нам идти-то? — спросил Ялмар, долговязый и тощий
парень, едва мы отошли от границы родной деревни и вышли к
развилке.
— Вон туды вроде, — мотнул головой Хорас, но яснее не стало. Его
взгляд указывал сразу на два направления.
Я молча прошёл мимо Хораса, нарочно толкая его плечом, и пошёл
по левой дороге. Я в своё время исходил дороги всей Империи в
поисках истины и могущества, так что прекрасно помнил, в какой
стороне стоит грозная крепость Инфариата. Ну и ещё я научил Джага
передавать мне не только слова, но и картинки, и теперь при
необходимости скворец мог быстро показать мне всё с высоты птичьего
полёта.
— Буйный, ты уверен? — бросил мне в спину Ялмар. — Нам
опаздывать нельзя!
— Уверен, — произнёс я, не оборачиваясь, и оба принялись меня
догонять.
Шли мы босиком, только у Хораса на ногах имелись обмотки и
деревянные башмаки, чем парень даже как-то гордился. На привалы и
днёвки почти не останавливались, только лишь чтобы глотнуть воды на
жаре, но уже к вечеру наши бодрые шаги превратились в унылое
шаркание, а я почувствовал, как соскучился по телепортам.