В этот момент мне резанул взгляд его неопрятная,
мешковатая имнастерка, обвисшая на округлых плечах, замызганный,
давно не меняный подворотничок, грязь, прилипшая к помятой петлице.
«Шпак», причем совсем недавно призванный, по-видимому, работавший
до войны хозяйственником, «папаша и дачник»… Втянув голову в плечи,
начальник тыла армии виновато и молча смотрел командующему в
грудь.
— Почему не разгрузили эшелон? Вы понимаете, что вы
наделали? Чем армия будет стрелять по немцам? Почему не разгрузили?
Поч-чему?..
— Товарищ генерал… Я не успел…
— Лучше ма-алчите! Немцы зато успели!
Генерал-лейтенант сделал небольшой шаг, и подполковник тот
снова вскинул широкий мягкий подбородок, уголки губ его мелко
задергались, будто он хотел заплакать; командиры, стоявшие рядом,
отводили глаза.
Генеральский разнос не смог отменить феерверк на станции.
Буквально в полусотне метрах, в ближних вагонах рвались снаряды;
один, видимо бронебойный, жестко фырча, врезался в каменную боковую
стену вокзала. Посыпалась штукатурка, которая кусками полетела к
ногам группы командиров. Но никто не посмел ни двинулся с места, ни
пригнулся, лишь поглядели на командующего: плотный румянец уже
залил его другую щеку.
— Под трибунал! — низким голосом произнес
генерал-лейтенант. — Я отдам вас под трибунал!
Наусталое, измученное лицо начальника тыла сейчас уже
неприятно было смотреть всем присутствующим. Тем временем генерал
недовольно нахмурился, косясь на пылающие вагоны и проговорил
глухим голосом:
— Пока мы не потеряли все, товарищ военный интендант 1-го
ранга, необходимо расцепить и рассредоточить вагоны! Чем вы
занимались, любезный? - продолжал разнос командующий, снова
обращаясь к начальнику тыла армии оглядывая его с тем
болезненно-сострадательным выражением, с каким глядят на мучимое
животное.
Интендант, безучастно опустив голову, молчал; его седые
слипшиеся волосы топорщились у висков неопрятными
сосульками.
— Действуйте! Дей-ствуй-те! Что вы стоите? В-вы, растяпа
тыла! — крикнул генерал-лейтенант бешеным шепотом.
— Бегом! Все делать бегом! Марш! Товарищи командиры, всем
за работу!
Наконец он перевел свое внимание на военного коменданта
станции — сухощавого, узкоплечего майора, стоявшего немного на
отшибе и нервно курившего возле ограды вокзала, — и добавил
тише: