— А вы, товарищ майор, ответите за все сразу! За все!..
Ну, будем действовать? Или так и будем стоять что ли, а
комендант?
Когда несколько минут спустя комендант станции и начальник
тыла отдали все распоряжения командирам, и к горящим составам,
зашипев паром, подкатил маневровый паровозик с перепуганно
высунувшимся машинистом, и тяжелые танки стали, глухо ревя,
сползать с тлеющих платформ, тогда к интенданту 1-го ранга, кашляя,
перхая, моргая слезящимися от дыма глазами, подбежал задыхающийся
от дыма комендант станции, и затряс седой головой:
— Боеприпасы одним паровозом мы не спасем! Погубим
паровоз, людей, товарищ интендант!..
— Эх, братец вы мой, — досадливо поморщился начальник
тыла.
— Где ж вы фуражку потеряли?
Майор скорбно улыбнулся, его опущенные руки жалко теребили
полы помятого кителя.
— Я постараюсь… Я все, что смогу… — заговорил он умоляющим
голосом.
— Помощник сообщил: прибыл еще один эшелон.
— Где он?
— Стоит за семафором. Я сейчас за паровозом.
Разрешите?
— Мигом! — не расстерялся и скомандовал начальник тыла. —
Одна нога здесь… И, ради бога, не козыряйте. Как корягу, руку
подносите, черт бы драл! И без фуражки!..
Майор отдернул руку, как обожженную, сконфуженно попятился
и потом побежал к перрону, рыхло колыхая спиной, неуклюже
подпрыгивая, наталкиваясь на танкистов; они раздраженно матерились.
Его мешковатый китель, взлохмаченная голова мелькнули в последний
раз в конце перрона, исчезли в сизо-оранжевом дыму возле крайних
вагонов, где с треском, визгом осколков лопались
снаряды.
Я, полковник Волков стоял около вокзала, глядя на пылающие
вагоны со вздыбленными крышами, понимал, что все здесь, охваченное
огнем, могло спасти только чудо. Он видел, как, убегая в дым и
вновь выныривая в просветах пожара, маневровый паровозик, свистя,
носился по путям с прилипшим к буферу сцепщиком, разъединял
искореженные осколками вагоны, оглушая лязгом железа, толкал их в
тупики.
Танки обрушивались через края платформы на бревна,
скатывались на землю; недовольно ревя, как обожженные звери,
уползали к лесу; он начинался тут же за станционным
зданием.
Мимо меня пробегал высокий танкист-подполковник, с
подпаленными бровями и озлобленным лицом, которое все было в темных
полосах гари.
— Подполковник! — зычно окликнул его я, на рефлексе чуть
втяивая живот, как делал это всегда, перед тем, как отдать
приказ.